Несколько вводных замечаний

Главным действующим лицом этой истории является индивидуальный предприниматель из Арсеньева Михаил Смолик. Он был арестован и водворён в следственный изолятор, будучи подозреваемым в совершении мошеннических действий. Четвёртый отдел по расследованию особо важных дел Следственного управления Следственного комитета РФ по Приморскому краю полагает, что бизнесмен организовал создание формального (следствие отождествляет его с подложным) документооборота между собой как ИП и компанией, называемой ООО «Приморские коммунальные системы» (ООО «ПКС»). И вся эта переписка и иной обмен информацией, как полагает следствие, связаны с тем, что у ООО «ПКС» сложилась задолженность перед контрагентом по договору займа от 27 мая 2011 года. Ещё следствие усматривает вину фигуранта уголовного дела о мошенничестве в том, что он привлёк ООО «Феникс» к делам, связанным с реализацией договора уступки права ИП Михаил Смолик к ООО «ПКС». При этом, на чём настаивают правоохранители, целью предполагаемого мошенника было подать иск от ООО «Феникс» в Арбитражный суд Приморского края и добиться от ответчика – ООО «ПКС» – выплаты задолженности по договору займа и процента за пользование чужими денежными средствами. О том, как идет следствие, РИА VladNews рассказал адвокат Михаила Смолика Начинов Алексей Владимирович.

Следствие в настоящее время убеждено в том, что вершить свои дела бизнесмен мог, используя платёжные поручения для перевода денежных средств на счёт Ростехинвентаризации (БТИ) и указывая в качестве основания платежа – указания на то, что платежи эти осуществлялись «за ООО «ПКС»».

При этом, как стало известно, в качестве подтверждения виновности бизнесмена следствие пытается представить некоторые ранее изъятые у него печати и штампы, а также показания свидетелей обвинения.

Бизнес – дело непростое…

Как известно, ломиться в открытые двери не рекомендовал ещё известный литературный персонаж XIX века Козьма Прутков. И то, что ведение предпринимательской деятельности вполне можно назвать искусством поиска компромиссов и умения договариваться, а не только чувствовать изменения ситуации на рынке, – это в полной мере относится и к практике Михаила Смолика.

Так, в своё время, путём выстраивания схемы договорных отношений, он как предприниматель сумел получить право требования к ООО «Находкинская электросеть». Система взаимных расчётов хозяйствующих субъектов позволила бизнесмену побудить организацию-партнёра оплатить некоторые услуги БТИ – за ООО «ПКС». Соответствующие счета-фактуры подтверждают, что таким образом была произведена оплата на сумму более 16 млн рублей.

Стоит заметить, что подобная практика никак не относится к категории противозаконных сделок, да и возможность её оговорена между индивидуальным предпринимателем Михаилом Смоликом и ООО «ПКС».

Судя по тому, как осуществлялось движение денежных средств по счетам этой компании, то возможно понять: по ряду договоров (исключая договор от 27 мая 2011 года) бизнесмен перечислял ООО «ПКС» деньги в сумме 2 млн рублей. Но вот проследить, что эти средства были возвращены кредитору, как-то не получается. Ибо таких сведений просто нет.

В целом же, как возможно проследить финансовые потоки, очевидным фактом представляется наличие прав требований у Михаила Смолика к ООО «ПКС» на сумму более 18 млн рублей.

Особо следует выделить правоотношения между индивидуальным предпринимателем и ООО «Феникс». Николай Боев, имя которого соотносится в представлении и следствия, и ряда представителей бизнеса с названием этой компании, – вряд ли этакий современный «зицпредседатель Фунт» из классического романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Золотой телёнок». Ведь целый ряд документов этой фирмы подписаны именно им, и именно о нём как о руководителе предприятия-работодателя говорят многие работники «Феникса», о деятельности по управлению компанией. Неужели хотя бы это не побудило усомниться сотрудников правоохранительных структур в стройности и безукоризненности своих умопостроений и версий?

Поспешность нужна при…, или Акела промахнулся

Впрочем, заданный выше вопрос видится далеко не единственным из возможных. Очень большие сомнения есть и в том, все ли возможные доводы и доказательства исследованы следствием, а тем более – оценены как доказывающие виновность и, тем более, невиновность фигуранта уголовного дела.

Когда подошёл черёд оканчивать производство по уголовному делу и, как того требует статья 217 УПК РФ, предоставить обвиняемому и стороне его защиты право ознакомиться с уголовным делом, возникли сомнения. Михаил Смолик и его адвокаты сочли, что орган предварительного расследования допустил целый ряд недоработок, существенно ухудшающих положение обвиняемого. И отразили своё видение ситуации в соответствующем ходатайстве.

Преждевременный характер этакого подведения итогов возможно увидеть в ряде позиций. Так, если говорить о вменении Михаилу Смолику в вину покушения на совершение мошенничества, нужно учесть следующее.

Сторона обвинения полагает, что бизнесмен передал несуществующее, своё (как ИП) право требования к ООО «ПКС» компании «Феникс», и последняя из названных компания обратилась в Арбитражный суд Приморского края с иском о взыскании.

Следствие полагает, что Михаил Смолик совершил покушение на мошенничество (стоит вспомнить, что само мошенничество – по определению – является хищением чужого имущества путём обмана или злоупотребление доверием). Однако нужно учесть, что УПК РФ трактует понятие «хищение» как совершённые с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.

Как настаивает заявитель, у индивидуального предпринимателя Михаила Смолика не имелось прав требования к ООО «ПКС», в силу чего возможно говорить о безвозмездности и противоправности деяния.

Насколько правомерной выглядит такая оценка? Объективности ради надо отметить: если бы следствие удостоило вниманием и дало бы оценку доказательств, представленных обвиняемым, удовлетворило бы ходатайства о приобщении документов, осмотрело бы их, как того требует закон, – всё могло бы выглядеть совершенно иначе.

В самом-то деле: если бы орган предварительного расследования хотя бы попытался соблюсти видимость состязательности сторон, то мог бы истребовать сведения о счетах ФГУП «Федеральное БТИ», а не ограничиваться запросами в кредитные учреждения, причём по конкретному счёту. Не прислушалось следствие и к мнению стороны защиты о необходимости проведения бухгалтерской экспертизы, в ходе которой стоило бы установить не только информацию о счетах, но и о движении средств по этим счетам и по кассе. Но – нет, этого сделано не было. Соответственно, отмахнувшись от такого рода массива данных, орган предварительного следствия не вник в характер и существо отношений между индивидуальным предпринимателем Михаилом Смоликом и организациями-контрагентами. Тогда как именно вдумчивое и внимательное изучение этих взаимоотношений помогло бы разобраться, есть ли вина бизнесмена в каких-либо негативных результатах таких взаимоотношений или же нет. Отказать в удовлетворении ходатайства и найти для этого «подходящую» формулировку – не очень-то сложно, особенно тогда, когда правоохранителям хочется любой ценой выполнить некую «задачу». А главное – поставить «галочку» в отчёте о работе по выявлению и пресечению правонарушений и преступлений.

Отдельного внимания достойно обвинения Михаила Смолика в злоупотреблении полномочиями – по части 1 статьи 201 УК РФ. Неразбериха в информации о движении средств и о бюджете ООО «Акватика», о поступающих и расходуемых средствах, конечно, может найти объяснение в торопливости, проявленной следствием. Но насколько оправдана такая поспешность, при которой фактически проигнорированы доказательства невиновности Михаила Смолика? Вопрос из разряда риторических.

Далее: если бизнесмен «злоупотребил полномочиями», то почему следствие не уточнило, по какой именно должности и в какой хозяйствующей структуре это случилось? Если предположить (хотя обвинение не должно строиться на домыслах и предположениях), что речь идёт о том, что, якобы, Михаил Смолик совершил злоупотребление полномочиями, будучи директором ООО «Акватика», то правоохранителям стоило хотя бы убедиться в том, что он таковым не являлся. Ещё один явный «прокол» стороны обвинения заключается в том, что она не учла: ООО «ПКС» гражданским истцом не признавалось, а это обстоятельство является важным. Наконец, нуждается в прояснении (из документов, собранных и проанализированных следствием, это не вполне понятно, представителем юридического лица или представителем директора юридического лица выступает обозначенный в документах человек.

Недосказанность, неконкретность, неряшливость никак не свидетельствуют о том, что органу предварительного расследования удалось доказать вину Михаила Смолика, а потому – и возможность вывести процесс его уголовного преследования на финишную прямую. Доказательственная база – явно «сырая», недоработанная. И, если прокуратура эти обстоятельства учтёт, то вполне вероятным представляется ожидать направления уголовного дела на дополнительное расследование, а не подписания обвинительного заключения прокурором. Столь же логичным должно выглядеть проведение бухгалтерской экспертизы, получение сведений о движении средств по счетам как индивидуального предпринимателя Михаила Смолика, так и по счетам организаций-контрагентов. Если вину подследственного доказать никак не удаётся, то впору задуматься: а была ли эта вина вообще…

Неужели ситуация с расследованием напоминает об известной сказке про Маугли и не менее знаменитой фразе о «промахнувшемся» вожаке волчьей стаи Акеле?

Несколько слов в дополнение

Уместно добавить, что адвокат бизнесмена Алексей Начинов вынужден был обратиться к прокурору Приморского края Сергею Столярову с жалобой, в которой отмечал многочисленность процессуальных нарушений, предвзятость при проведении следствия, отказ правоохранителей от рассмотрения версий, предлагаемых Михаилом Смоликом и представителями стороны его защиты. В самом деле, о чём можно говорить, если ходатайства о приобщении материалов к уголовному делу фактически игнорируются? Или, на самом деле, есть лица, которые практически не скрывают своей заинтересованности в исходе следственных действий и – в перспективе – вынесения Михаилу Смолику обвинительного приговора суда?

Оргвывод, который, по мнению стороны защиты бизнесмена, напрашивается по итогам ознакомления с материалами уголовного дела и который может быть внимательно рассмотрен прокуратурой Приморского края, заключается в том, что доказательства, которые следствию было необходимо доказать, как того требует статья 73 УПК РФ, так и не нашли отражения в материалах уголовного дела.

Не менее странным, если не сказать иначе, выглядит и другое. 22 июля т.г. Михаил Смолик и его адвокаты ознакомились с материалами уголовного дела. 14 сентября подследственного вызвали для предъявления обвинения и допроса в качестве обвиняемого, а также ему и защитникам в органе предварительного расследования сообщили о возможности ознакомления с дополнительными материалами уголовного дела. Тем не менее даже спустя почти два месяца после подписания протокола об ознакомлении с материалами дела ходатайство о продлении срока предварительного следствия ни обвиняемому, ни его защитникам для ознакомления так и не предъявлялось. А такая ситуация является грубым нарушением требований законодательства, поскольку осуществлять в полной мере защиту и даже выражать мнение по предъявленному обвинению обвиняемый и его адвокаты при таком раскладе оказались лишены возможности.

Адвокат Михаила Смолика также обозначил ситуацию с нарушениями при расследовании уголовного дела отдельным письмом в адрес руководства Следственного управления СК России по Приморскому краю, обратив внимание на необходимость устранения этих «огрехов» – хотя бы на финальной части следственной работы.

Услышат ли защитника те, кто призван блюсти закон?

И – что тоже немаловажно: может, правоохранителям стоит задаться поиском ответов на извечные вопросы – «Кому на пользу выставить виноватым Михаила Смолика?», «Кому это выгодно?» Ведь та скоропалительность выводов, о которой шла речь несколько ранее, может свидетельствовать не о тщательности проведения расследования, а как раз наоборот…