Когда-то много лет назад юный театрал Леня Смагин пришел в театр имени Горького на спектакль «Тетка Чарлея». Смотрел, как и все, смеялся, аплодировал… Ничто, как говорится, не предвещало…

А потом во время одной из сцен актер Михаил Марченко, исполнявший роль Бабса Баберлея, взмахнул ногой…

- И его ботинок слетел, описал изящную дугу и упал прямо в сантиметре от моего кресла, - смеется актер Приморского академического театра имени Горького Леонид Смагин. – Разве я мог тогда подумать, что со временем тоже буду играть на этой сцене?!

Все дороги ведут в театр

Наверное, эту историю можно было бы назвать «знаком судьбы», но на самом деле таковым Леонид Смагин считает другой эпизод своей жизни.

- В ЦДЮТ проходил фестиваль – он и сегодня проводится – «Живи, театр, восьмое чудо света!», - рассказывает Леонид. – Я принимал в нем участие вместе с другими ребятами из одной из театральных студий города. В жюри председательствовал мэтр, прекрасный Лев Ткачев (мастер художественного слова, преподаватель театрального факультета института искусств). Он посмотрел наш водевиль и сказал, показывая на меня: «А вот этого юношу я готов взять к себе на второй курс». А мне тогда было 15, какой там второй курс института…

Увы, вскоре Лев Ткачев ушел из жизни. Но Леонид Смагин стал актером. Он в этой профессии, можно сказать, всю жизнь…

- Меня все дороги вели на театральный факультет, - говорит Леонид. С пяти лет у меня в «послужном списке»: балетная студия, развивающая студия, студия актерского мастерства. Затем – конкурсы чтецов, театральные… Словом, когда встал вопрос «кем быть», ответ для меня был однозначным – артистом. Я знал, чего хотел.

Интересно, что при этом Леонид Смагин успел освоить множество профессий: с 10 лет он начал подрабатывать – разносил газеты, мыл машины, затем работал вечерами грузчиком, разнорабочим, на автосервисе. И в старших классах школы, и в институте – по ночам.

- У меня за спиной пять специальностей, - улыбается он. – Нетворческие виды деятельности освоил сполна. Но хотел быть только артистом. И мама меня в моем желании поддерживала всегда. Для меня это было очень важно.  Волновался, поступая, до ужаса. К тому же изначально я хотел поступать на режиссуру (в том году был такой набор), но мои педагоги в театральной студии меня отговаривали, отговаривали… И отговорили. В итоге поступил на актерское. С первого раза. На курс заслуженной артистки России Ирины Лыткиной. Также нашим мастером был Андрей Соломонов.

Волшебства не оказалось, но…

- Вам легко было учиться?

- Разочарования не было. Повторюсь, я точно знал, куда и зачем иду. И так же быстро понял, что учеба на театральном – это не отсидел пары и домой, это с утра до глубокой ночи, и слово «выходные» надо забыть. После лекций мы занимались сами, этюды ставили, ну и так далее… До ночи. У нас была дружная группа, мы до сих пор общаемся в чате однокурсников.

- И при этом вы все равно подрабатывали?

- Да. Потом немного спать, а потом снова в институт. Бывало, что и пешком домой шел – автобусы уже не ходили.

- Кризис «а мое ли это, мой ли это путь» вас миновал?

- Да. Меня волновало другое: «А хорошо ли я это делаю, хватает ли у меня харизмы». Не таланта, потому что в актерской профессии два процента таланта, а 98 – труда, бесконечной работы над собой… Вопрос: а я точно достоин называться актером, я задавал преподавателям не раз. И они отвечали: раз сомневаешься, значит, все хорошо. В нашей работе самое страшное – остановиться в развитии, забронозоветь и вообразить себя классиком. И ты тут же станешь деревяшкой…

Вообще хочу отметить, что Ирина Михайловна – замечательный педагог, она с каждым находила общий язык, погружалась в каждого студента. Я преподаю фехтование – и как преподаватель пытаюсь быть именно таким, как она. Помню, как на первом курсе мы выполняли упражнение: по очереди произносили с разными интонациями фразу «А ты хорошая собака». Казалось бы, какие там интонации… А на самом деле расставить паузы, вложить смыслы в эту простую фразу можно очень, очень разные…

Кстати, мы так ни разу и не сыграли вместе в одном спектакле. А мне бы очень, очень хотелось. Она замечательная актриса. Мастер. И коллега.

- По окончании института вы…

- Собирался в Санкт-Петербург. Но не срослось. И я был очень счастлив, когда Ирина Михайловна сказала, что мне будут рады в театре имени Горького. Мне всегда хотелось играть на этой сцене, в этом театре.

Мне казалось, что я переступлю порог театра – и будет некое волшебство. Волшебства не оказалось, но здесь я нашел свой мир, друзей, даже жену… Здесь я еще раз убедился, что театр – это не пафос, а работа. Бывает сложная, бывает скучная, бывает невыносимая, но – горячо любимая.

Идем домой под ручку с работой

- Помните свой первый ввод?

- У меня сразу была первая роль. Иван-царевич в сказке «Царевна-лягушка».

- Да, в сказках вы отыграли немало. Да и в вечерних спектаклях у вас есть очень интересные роли. Например, Марселя Седана в «Эдит и ее демонах», где вы по сути играете призрака и в то же время живую человеческую историю…

- Это было прекрасное режиссерское решение! Именно для этого спектакля оно сработало идеально. Фишка не должна быть ради фишки.

А как я люблю работу в спектакле «Опасные связи», где я был в дивертисменте! Как с нами работал Ярослав Францев, заставляя буквально переступать через себя. Очень сложная, но такая интересная работа. Такие роли дают возможность совершенствоваться, расти над собой. А это очень важно. Как только затормозил – можешь идти в официанты.

- Есть у вас еще одна интересная роль – мистер Коллинз в «Гордости и предубеждении»…

- Я долго входил в эту роль, не мог понять, чего хочет режиссер. Не понимал – и все. И в какой-то момент сказал себе: так, прекращай задумываться, сделай то, что тебе говорят. Сделал. И оно – раз! – и получилось.

- Когда вы начали работать в театре, подработки в автосервисах и так далее остались позади?

- Далеко не сразу. Но у меня и сегодня есть вторая работа!

- Это как?

- Я снимаю видео для театра, сюжеты рекламные, ролики и так далее. Долго шел к этому. А началось все с того, что однажды – еще на первом курсе института мне дали в руки фотоаппарат и попросили снять, как мы выполняем задание. А я увидел режим «видео», снял, потом сбросил с флешки себе на компьютер, стал редактировать… Вот так понемногу и увлекся. И сегодня это важная часть моей жизни.

- Вы говорили, что хотели быть режиссером…

- Да. И реализовал эту мечту как раз в работе с видео. Поэтому я очень послушный актер и стараюсь не мешать работе режиссера. Потому что он сидит в зале, видит картинку в целом, собирает воедино огромную махину… Конечно, я предлагаю что-то, но если режиссер говорит нет – значит, нет. Ему виднее.

Начав снимать видео, я это еще лучше понял. Мне теперь в камеру видно, когда актер делает чересчур. Сразу видно.

- Вам нужно долго входить в образ перед спектаклем или вы сразу переключаетесь?

- Ни то, ни другое. Мне нужно немного времени всегда, чтобы подготовиться. Но именно немного. Чем дольше, тем больше шансов перегореть и на сцену выйти уже с нулевым зарядом, скажем так.

Знаете… Когда я учился в институте, во Владивосток с гастролями приезжал МХТ имени Чехова. И они привозили «Дни Турбиных». А нас, студентов, взяли статистами. И вот я видел, как работает Александр Семчев. Он играл Лариосика. Вот он выходит после своей сцены – грузный, уставший, еле дышит, падает на диван у гримерок – и такое чувство, что встать и играть дальше не сможет… На сцене идет действие, он сидит, тяжело дыша, бледный… Но вот звучат нужные реплики, его выход… Он медленно, тяжело идет к сцене… Пересекает черту… И все! Перед зрителями другой человек – он легко двигается, искрит, он великолепен! Это воздушный шарик! От него не оторвать глаз! И вот он снова выходит, пересекает черту – грузный, тяжелый, еле дышит… Что это? Волшебство? Говорят же: площадка лечит. И я видел это в действии.

Но так, как Александр Семчев, переключаться не могу. Мне все же нужно время.

- Интересуетесь ли вы мнением коллег о своей работе?

- В меру. Моя жена – актриса театра имени Горького. Вот ее я слушаю. Дома у нас разговоры о театре, о ролях… Кстати, вместе мы ведем социальные сети театра – нашу нежно любимую «Гримёрку Горького»!

- То есть работа с вами под ручку идет домой?

- Да. Работа оставалась за спиной только тогда, когда я болел ковидом. Вот тогда было уж точно не до мыслей о работе. Но мне хочется научиться отдыхать.

- А дома вы – хозяин? Полочку прибить, кран починить?

- Вот ремонт третий год доделать не могу, времени не хватает. Но все сам, да. И готовить умею и люблю, я одно время работал помощником повара.

- Театр имени Горького – он какой?

- Академический. Да, дурацкий ответ, но… Это его миссия! Знаете, второго такого театра нет в России. К нам приезжают режиссеры и говорят: такой труппы нет в России! Вы шикарные! И знаете – это ведь заслуга руководителя театра, согласны?

- Что бы вы пожелали театру в 90-летие и себе, как актеру?

- Хорошего социального заказа. Когда классика будет собирать полные залы и идти с аншлагом.

А себе… Ролей, конечно.