Обсудить книгу и оставить свои пожелания можно в комментариях. Приятного прочтения!

                                                       ГЛАВА 4

В поселке, что находится на берегу бухты Витязь события, что происходят в ближайшем лесу, никому не интересны. В обшарпанном доме на краю деревни происходит важное, по местным меркам, событие - сходка бригады браконьеров.

Обстановка в полуразрушенном жилище, спрятанном среди зарослей крапивы на окраине деревни, довольно типична для этих мест. Ободранные, с пятнами обвалившейся штукатурки, стены. Давно не мытый, застеленный газетами, чтобы скрыть въевшуюся в доски грязь, пол. Растрескавшиеся окна вместо стекол затянуты полиэтиленовой пленкой. С потолка на шнуре свисает лампочка, едва освещая сделанный из фанеры стол, поверхность которого, татуированная ожогами от окурков, засыпана крошками хлеба и присохшей намертво рыбьей чешуей.

 Вокруг на расшатанных, явно украденных из какого-то казенного учреждения, стульях сидят восемь человек. Вид у них, как на похоронах, скорбный и угрюмый. Выглядят они все одинаково: это потёртые жизнью, видавшие виды деревенские мужики, в возрасте от тридцати до пятидесяти. Лица их, будто собранные из обломков битых кирпичей, морщинисты и худы. Двое обриты наголо, остальные, похоже, никогда не стриглись вообще.

Трое, что ходили с визитом к Славе, в отличие от прочих, изрядно навеселе.

- Что делать будем? – спрашивает, ни к кому конкретно не обращаясь, мужик постарше.

- Ты бригадир, ты и решай! – бурчит из угла сиплый.

Остальные молчат, всем своим видом показывая, что согласны с только что высказанным мнением.

Бригадир в упор смотрит на щуплого мужичонку с длинным, как у лошади, лицом, на котором явно заметны следы чрезмерного употребления алкоголя. Это Мишка, тот самый, которого утром задержали в бухте инспектора.

- Почему я один должен за всех отдуваться? – оглядывается по сторонам тот, – Тут моей вины нет. Мне сказали, где искать, я там и нырял. А с улова я только двадцать процентов имею.

- Почему ты мешок под водой не бросил? – рыкает бригадир. – Так бы тебе только штраф бы выписали. А теперь снаряжение конфискуют. Подожди, еще срок припаяют.

- Зря волнуешься, – Мишка, нагло посмотрев в глаза начальнику, хватает бутылку, наливает стакан водки, залпом выпивает, понюхав хлеб, с хрустом откусывает половину луковицы и, икнув, добавляет: – Ничего они мне не сделают. У меня семья семь человек на иждивении. И про мешок ты зря. Я его сразу бросил, только они его багром зацепили. Там же, около скал, мелко. В катере Трофим был, это его участок. Он стреляный воробей, его на мякине не проведешь. Как черти, из-за скалы выскочили, и сразу ко мне. А куда я денусь, на мелководье? 

- Это ты теперь у нас на иждивении, - скрипит зубами с другого конца стола Вася. – Что Саиду будем докладывать? Про мелководье твое? Или что без разрешения решили туда сами залезть, чтоб товар налево сдать и бабла побольше срубить? Думаешь, нам за это благодарность выпишут?

- Выпишут, выпишут, не волнуйся… - кивает бригадир. – Мало не покажется. Ладно, хватит воду в ступе толочь, давайте думать, что делать.

- А чего тут думать? – гундосит сиплый. – Надо в воду лезть, огурцы собирать. Отрабатывать ущерб…

Он среди прочих участников сходки держится особняком. Взгляд его пуст, в глазах застыла глухая тоска. Даже здесь, среди своих, гримаса у него на лице всегда одна и та же. Кажется, обратись к нему  с любым, даже самым простым вопросом, хотя бы спроси «Который час?», в ответ обязательно прозвучит: «Да пошел ты!..»

- Ты, Серега, прям Америку открыл. Понятно, что надо голотурий добывать. Только где? – разозлённый, что, пострадав больше всех, он опять оказался крайним, вскакивает со стула Мишка. – Вы же сами меня к мысу Льва, отправили, проверить, что и как. А теперь, значит, я один должен за всех отдуваться?

- Отправили… - передразнивает его бригадир. – Там давно никто  не бывал. Вот мы и решили: быстренько глянешь и, если все нормально, тогда туда ночью всей бригадой нагрянем. На себя чуть-чуть поработаем. А ты…

- Трепанг на глубине только есть, - вздыхает Мишка. – Я еле дно достал. А у скал мель. Я хотел уйти, но у меня воздух в баллонах кончился.

- Подумаешь, глубоко. Зато трепанг есть, – комментирует это сообщение Вася. – Сколько ты набрал?

- По протоколу – двадцать три кило…

- Во! Это с одним баллоном. Где еще столько наскребешь? Только на островах. А тут, считай, возле дома. За ночь, если всей бригадой поработать, можно и центнер вытащить. Умножай на пять. Дальше объяснять что-нибудь надо?

- Что ты мне тут ликбез устроил? – огрызается Мишка. - Соображаю, поди. Сейчас желающих много. А трепангов мало. Три года назад мы их меньше, чем по пятнадцать сантиметров, не брали. А нынче любого недомерка, лишь бы на глаза попался, сразу в мешок. Так мы его через год вообще изведем.

- Вот и торопись, пока не поздно, карманы набить! - усмехается бригадир. - Сам знаешь, народ у нас такой. Только дай возможность – все выдерут!

- Три года назад китайцы за него денег вдвое меньше давали, - добавляет Вася. – Так что все равно смысл есть.

- Конечно, есть! – стучит кулаком по столу Семен. – Потому что всем жрать хочется. А что у нас с товарищем, который в Мишку пулял?      

- Я ему трепанацию черепа устроил, - бурчит из угла сиплый.

- Живой хоть?

- Пульс не щупал. Черепушка крепкая, поди, оклемается. А надо было, чтоб окочурился? Сразу бы и предупредил. Делов-то, отверткой под ребро ткнуть, - сиплый и сидит, и ест отдельно от остальных, из собственных кружки и тарелки.

- А что сказал? Почему в меня стрелял? – живо интересуется Мишка.

- Говорит, кто-то сзади плавал.

- Врет. Я, пока нырял, никого рядом не видел.

- Тоже думаю, что врет, - подает голос Вася. – В Мишку он, конечно, не целил, иначе бы тот сейчас тут  не сидел. По воде лупил, чтоб инспекторам знак дать. То-то они сразу появились. Кто-то, значит, настучал, что мы там ныряем. Вот нас и ждали. Чтоб  с добычей сцапать. Видно, не мы одни туда за трепангом собрались.

- А вы на меня все валите! – трясет головой Мишка. – Хотя я больше всех пострадал. Когда выстрел услышал, сначала не понял. Может, думаю, попутал что. А пуля над головой - вжик! И этот встал и смотрит: попал, нет? Ни хрена себе, думаю. Ну и нырнул. К скалам поплыл, там меня не видно. А тут раз, и лодка. Они все заранее рассчитали.

- Ладно, кончай базар! - подводит итог разговору бригадир. – Что, по домам?

Разлив остатки водки, все молча встают и выходят во двор.

Темно. Неподалеку, на соседней улице, лают собаки. Пожары на сопках уже догорают, у весеннего пала короткая жизнь. Возле забора кружат первые, отогревшиеся на солнце, ночные бабочки.

На другом конце поселка Слава, свесив повисшие плетьми руки, сидит на диване с перевязанной головой. Его покачивает – то ли от выпитой водки, то ли от удара по голове. Лицо его сильно опухло, на виске кровоподтёк.

- Как ты? – спрашивает жена, наливая еще стакан.

- Нормально, -  отвечает он, еле шевеля губами. Глаз у Славы теперь дергается гораздо сильнее, чем раньше. – Голова только болит.

- Ничего, скоро пройдёт. Ты, главное, не волнуйся.

- Они же меня, сволочи, чуть не убили. За что? – спрашивает сам себя охотник, кривя рот. – Я помочь хотел. А они...

- За помощь и бьют нынче, - причитает рядом жена. – Как будто сам не знаешь. Может, милицию вызовем?

- Кого? – вскидывает на нее налитые кровью глаза Слава. – Хочешь, чтоб я властям объяснил, зачем сегодня в лес ходил? Ты им еще мясо покажи, пусть взвесят. Такой штраф насчитают, мало не покажется.

- Да не волнуйся ты! – суетится жена. – Ладно, уже поняла, не надо никого вызывать.

- Милицию... – передразнивает ее муж. – Много она тебе в жизни помогала, твоя милиция? Подожди, сам, чуть оклемаюсь, разберусь.

- Слав, не надо. Плюнь ты на это… - услышав, каким тоном он произнес последние слова, жена, зная характер мужа, пугается всерьёз. – Слышь, чо говорю? Плюнь!

- Я? Я плюну! Я так плюну, что кое-кто у меня собственной кровью захлебнется. Ишь, разборки со мной учинить надумали. Думают, если у них чечены в корешах, им все можно? Посмотрим. Я тут, между прочим, сорок с лишним лет уже живу. И никому за просто так свою башку не подставлял. И подставлять не собираюсь. Лучше  сам ее кому-нибудь оторву.

Недалеко шумит, выкатывая волны на берег, море. Тянет порывами ночной бриз, принося в поселок запах солёной воды и сухих водорослей. Этот терпкий, щекочущий ноздри аромат будет стоять здесь все лето, приводя в умиление приезжающих отдохнуть горожан. В тишине раздается рычание лодочного мотора, спустя минуту неподалеку начинает стучать еще один. Две лодки, тарахтя мощными Ямахами, уносятся прочь от берега.

- Наши поехали, - охотник морщится, щупает повязку. – Надо им сказать, что в море какая-то тварь плавает. - Отняв руку от головы, он смотрит на пальцы. Они в крови.

- Предупреди, предупреди, - поддакивает жена. – Все ждешь, чтоб тебе кто-нибудь спасибо сказал. Одни тебя сегодня уже поблагодарили…

-Да уж, - щупает опять повязку на голове Слава. – Теперь моя, значит, очередь.

Пос. Зарубино. 12. 04 сторож бывшей зоны ГП "Дальрыбстрой" Чен Мен Жу продал 80 шт. кирпичей, похищенных с охраняемого объекта,  за 250 руб. Гр. Чен Мен Жу проживает по адресу: ул. Строительная, д. 19, комн.3.

                                      Рапорт оперуполномоченного ОБЭП Хасанского РОВД

Пятая глава - здесь.