Владивосток, ИА Приморье24. 8 ноября Верховный суд начал рассмотрение вопроса о том, где пройдет дальнейшее разбирательство дела против бывшего мэра Владивостока и его семьи. Позиция обвинения опирается на ходатайство Генеральной прокуратуры, направленное председателю Верховного суда за подписью замглавы ведомства Виктора Гриня в конце прошлого месяца. Во многом из-за этого документа правосудие уже начало превращаться в фарс – второе заседание подряд прокурор игнорирует несоответствие документа Конституции, уголовно-процессуальному кодексу и ряду других основополагающих сводов законов. В РИА VladNews разобрались, в чём заключаются основные нарушения в требованиях стороны обвинения.

Едва успев утвердить обвинительное заключение, прокуратура принялась убеждать Верховный суд принять нужное ей решение. Заключение и ходатайство об изменении территориальной подсудности дела с предписанного законом Приморского края на Тверской суд Москвы даже датированы одним днем, 20 октября. Тогда же для ознакомления с ним обвиняемых копию документа выслали начальнику СИЗО №1, где содержатся Игорь Пушкарев и его брат Андрей Лушников, а также главе столичного ФСИН.

Зачем прокурорам понадобилось информировать руководство всех городских тюремщиков, когда для доведения до сведения арестантов хватило бы и главы следственного изолятора – в тексте не уточняется. Наиболее вероятная причина – возможный переезд Пушкарева и Лушникова в самый известный и многочисленный СИЗО Москвы – Бутырский, если Верховный суд всё же решит рассматривать дело в Тверском районном суде. В таком случае сотрудники ФСИН вполне могли начать присматривать незаконно обвиненным мэру Владивостока и его брату очередную камеру в очередной тюрьме.  Вопрос о том, где судить Пушкарева и Лушникова, для стороны обвинения, по всей видимости, уже давно решён, но основные претензии к ходатайству вызваны не этим. 

Нерешённым остаётся вопрос законности действий работников прокуратуры, точнее, полного к ней пренебрежения с их стороны при том, что дело поставлено на контроль первых лиц ведомства. Из сопоставления текста ходатайства (копия имеется в распоряжении редакции) в его текущем виде со статьей 35 УПК РФ, регламентирующей изменение подсудности, напрямую следует, что законных оснований для такого изменения в документе попросту нет. А значит, в Генеральной прокуратуре прекрасно обходятся и без них, в том числе на уровне высшего руководства ведомства.

В своём обращении к председателю Верховного суда замгенпрокурора Гринь признает, что дело Игоря Пушкарева подсудно Ленинскому районному суду Владивостока. Но на этом отсылки к действующему законодательству в ходатайстве заканчиваются.

Опытные сотрудники на таких постах не могут не знать, что территориальную подсудность допустимо изменять только в случае, если не все участники уголовного судопроизводства проживают на территории юрисдикции суда, и все обвиняемые согласны на это изменение. Но в тексте ходатайства установленные уголовно-процессуальными нормами основания Гринь не приводит даже в виде цитат. Вместо них предлагается перечень доводов, предположений и опасений, разной степени доказанности и одинаковой - нулевой – законности.  

«Имеются данные об отсутствии гарантий объективного и беспристрастного разбирательства судами г. Владивостока и Приморского края» - начинает своё обоснование Гринь. Данные, по его словам, установлены следствием, только сводятся они к «широкому кругу знакомств» Игоря Пушкарева среди представителей государственной власти, правоохранительных, надзирающих  и судебных инстанций. Удивительное, конечно, дело – мэр крупнейшего города, административного центра Приморья знаком с многими должностными лицами в различных госструктурах края. Тяжело, должно быть, пришлось следователям, чтобы такое установить.

Следующим пунктом заместитель генпрокурора со ссылкой на ФСБ называет неких «высокопоставленных сотрудников органов внутренних дел», которые «трудоустроены в подконтрольные семье Пушкарева И. С. коммерческие организации и целенаправленно вовлечены в оказание услуг обвиняемым по преодолению конфликта с законом». Словно в противовес очевидности предыдущего тезиса, этот аргумент прокуратуры отличает на редкость размытая формулировка, сразу вызывающая вопросы.

Если друзья и знакомые Пушкарева действительно занимают высокие посты в силовых структурах, то почему же он сам и его брат второй год находятся в изоляторе? Поссорились, что ли? Или изначально друзья плохие? Видимо, с тем же успехом можно попробовать дознаться, почему Генеральная прокуратура вообще направляет Верховному суду ничем не подкрепленные домыслы вместо предусмотренных законом обстоятельств в качестве обоснования своего ходатайства.

В том, что это именно домыслы, участники процесса могли лично убедиться на прошедшем 8 ноября заседании, познакомившись с источником тех самых «данных ФСБ», к которым апеллирует Гринь. Оказалось, что шестистраничная «справка» за подписью некоего Ткачева – в ней он якобы доказывает связи приморских правоохранителей с Пушкаревым - на деле не более, чем частное мнение должностного лица. Бумагу передали замгенпрокурора с нарушением федерального законодательства, а кредитно-финансовая разведка, сотрудником которой числится Ткачев, не входит в перечень подразделений ФСБ, занимающихся оперативно-розыскной деятельностью. Тем не менее, суд не принял во внимание эти обстоятельства, а прокурор продолжила, вслед за своим начальством, ссылаться на «данные ФСБ». 

Завершающий довод обвинения не выдерживает никакой критики. «Пушкарев И.С. предпринимает активные попытки воспрепятствовать правосудию и повлиять на объективное рассмотрение уголовного дела в том числе с использованием подконтрольных его родственникам средств массовой информации» - сообщается в документе со ссылкой на данные ФСБ. Учитывая, что на спецблок Матросской тишины, где пока что содержатся обвиняемые, не пускают даже адвокатов и не разрешают пользоваться телефонами, влиять на правосудие и контролировать СМИ Пушкарев мог бы разве что с помощью телекинеза.

Впрочем, не удивительно, если однажды позиция обвинения попробует всерьёз опереться и на это. В отсутствие хоть одного подкрепленного законом довода Генеральная прокуратура настолько увлеклась составлением собственных, что может и не заметить, как «отработалась», подобно забывшемуся герою культового советского фильма.