До вынесения приговора экс-мэру Владивостока Игорю Пушкарёву, его брату, бывшему директору компании «Востокцемент» Андрею Пушкарёву, а также экс-директору МУП «Дороги Владивостока» Андрею Лушникову осталось меньше месяца. Итоговое заседание пройдёт 2 апреля 2019 года. Государственный обвинитель просит для Игоря Пушкарёва 17 лет колонии строго режима. В прямом эфире радио «Лемма» журналист Андрей Калачинский вместе с адвокатом и бывшим прокурором Антоном Бушмаковым, общественным деятелем Владивостока Мариной Бариновой и создателем компании DNS Дмитрием Алексеевым обсудили, соразмерно ли возможное наказание совершённым преступлениям.

Полную расшифровку радиоэфира представляет РИА VladNews.

- Дмитрий Юрьевич, вы с Пушкарёвым не встречались, или у вас было шапочное знакомство? Вы не юрист, но что вы думаете об обвинениях?

- Алексеев: Меня беспокоят многие вопросы в стране. Мне кажется, что у нас есть общий такой крен, когда уголовным производством заменяются многие институты госуправления. Уголовные дела нужны для защиты общества от отморозков, так как они асоциальны. Небольшой процент нужно изолировать. У меня есть большие вопросы к тому, что уголовный процесс во многом входит в жизнь госуправления.

- Когда законы не исполняются, используют ли вмешательство?

- Алексеев: Да. Доподлинно установленная вещь: жесткость наказания ничего хорошего не несёт. В науке известно, что неотвратимость наказания должна способствовать предотвращению, а не жестокости. Жестокость порождает только жестокость.

- В нашем случае, Пушкарёв где-то повёл себя не так? Вы к этому клоните?

- Алексеев: Я клоню к тому, что Пушкарёв не самый асоциально ведущий себя мэр.

- В чём же его вина?

- Алексеев: Мне кажется, что уголовное право вторгается в область госуправления.

- А не в область симпатий-антипатий?

- Алексеев:  Это зыбкая почва, если мы будем гадать про симпатии-антипатии. Сейчас чиновники соревнуются в том, «кто кого посадит». Мы видим в крае то количество мэров, вице-губернаторов, начальников департаментов и так далее, подвергающихся уголовному преследованию.

- Когда пришёл к власти Миклушевский, у нас сменились все главы администраций, а против тех, кто не ушёл с поста добровольно, были возбуждены дела. Только умный мэр Артёма молодец, ушел с поста в Госдуму.

- Алексеев: Вот я о чём и говорю. В данном случае уголовное преследование становится инструментом госуправления. Это очень плохо.

- Глава администрации города Владивостока — это местное самоуправление, он не устроен в вертикаль государственной власти. Что вы мне возразите?

- Алексеев: Эта юридическая конструкция правильная, но это из научно-философских рассуждений. Для гражданина это всё просто разные уровни госвласти. Да, муниципальная власть по идее не должна входить в общую структуру госуправления. Это из идей разделения властей – местные вопросы нужно решать местным сообществом. Однако так же, как и федерализм, это не очень хорошо работает у нас в стране.

- Об этом громко сказал Пушкарёв в своем последнем слове. Он впервые сказал, что это дело политическое. Оно протекало из-за того, что у него не сложились отношения с тогдашним губернатором Владимиром Миклушевским. Пушкарёв говорит: « Я шёл на выборы, у меня была возможность пройти в краевое законодательное собрание», то есть он был ракетой, которую трудно остановить, её можно было только сбить. Что вы скажете по этому поводу?

- Баринова: О том, что это дело не политическое, а уголовное я думала и ранее. Политическое поле очень тонкое, потому что там не прямыми приказами, не подчинениями решаются вопросы, а путём сложных договорённостей. И губернатор, благо, уже бывший, Приморского края был недоговорным человеком.

- Это проблема всех назначенцев из Москвы. Они приезжают с крыльями и короной, думая, что если они из Москвы, и их там согласовали наверху…

- Баринова: Я бы не обобщала всех. Технология нашей территории даёт возможность, чтобы к нам приходили продвинутые в управление, в том числе из Москвы. Но да, этот факт говорит сам за себя: как браво в первую неделю отмечался и в прямом и в переносном смысле Миклушевским и его окружением арест Игоря Пушкарёва…

- Это прямо отмечалось?

- Баринова: Это прямо отмечалось.

- Марина, давайте поподробнее. Вы думаете, что эти люди открыли дюжину шампанского Moët?

- Баринова: Не знаю, что именно наливалось, но примерно так. То, что будет происходить с территорией, и какая судьба ждёт город Владивосток, не волновало противников Игоря Сергеевича.

- Они думали: «Заменим его, поставим другого. И все забудут про него». Но вот это не произошло почему-то. У нас все мэры были яркие, и все ходили под судебным преследованием. Но в данном случае, когда мы видим, что обвинение просит бывшему главе администрации города Владивостока огромный срок…

- Баринова: Это что-то жутчайшее. Я услышала, и у меня прямо дрожь пошла. Эта информация прошла в СМИ на фоне поиска во Владивостоке человека, сбившего женщину и ребёнка насмерть. Примерно с разницей в один или два дня оглашается требование суда о том, что ему вменяется 17 лет строгого режима, и около семи лет человеку, который лишил жизни двух людей... Затем, когда это сравниваешь с другими приговорами, которые раньше выносили политическим, государственным деятелям, региональным, муниципальным чиновникам, явно чувствуется несоразмерность. Но больше всего меня пугает судьба трёх младших Пушкарёвых: сыновей Игоря Сергеевича. Если приговор вступит в силу, то, я думаю, правильно будет, если не останутся гражданами нашей страны.

- Говоря проще, они должны уехать, потому что…?

- Баринова: Потому что у них нет будущего. Зная, как устроено это государство, у них нет возможного будущего.  

- Они могут завести свой бизнес. Почему у них нет будущего? Зачем им уезжать? Над ними проклятие будет?

- Баринова: Прошлое в наших головах. И эти парни переживают такую трагедию.

- Они будут мстить?

- Баринова: Нет, они не смогут раскрыться и с вдохновением любить свою Родину.

- Это правда, трудно любить Родину, которая потрёпывает показательно жестоко.

- Баринова: На какую жизнь обрекаются те, у кого она могла быть совсем другой? Сколько хороших позитивных и полезных волн можно было ожидать в случае другого исхода?

- Но подождите, мы ещё об исходе не знаем. Продолжая тему политического расследования. Я получил рассылку с просьбой подписать петицию, чтобы на примере дела Игоря Пушкарёва, искоренить практику уголовного преследования людей по политическому основанию. Дело в том, что у нас нет политических дел. Можно ли и нужно ли такую петицию подписывать, Дмитрий Юрьевич?

- Алексеев: Сказать, что это совсем политическое дело, сложно. Он вполне системный человек, у меня были вопросы к нерешительности. Это преследование не по политическим мотивам, а по управленческим. Люди не могут выстроить структуру управления.

- Мэр и губернатор не могут договориться. Нужно кого-то посадить в тюрьму, а кого-то – убрать.

- Алексеев: У нас сама структура госуправления подразумевает, что в ней можно управлять только методом посадок. Отчасти правда в том, что ещё и общество воспринимает это положительно. Насилие порождает только насилие. Правильное решение подобных проблем возможно, даже если есть конфликт интересов. Давайте попросим «Единую Россию» не выдвигать кандидатов с конфликтами интересов. Стране очень нужный правильный политический процесс, а не уголовный.

- Но практика говорит об обратном: даже ввели праймериз. Якобы можно на первом этапе отсеять претендентов, чтобы из одной партии не враждовали за одно место. Антон Алексеевич, вы работали в этой сфере, в прокуратуре. Политических дел у нас в стране нет, правильно?

- Бушмаков: Уголовное преследование по политическим мотивам — это такое обширное понятие, что у каждого спроси, и будет своё понимание.

- Многие удивились,  когда услышали про 17 лет. Почему прокурор в данном случае пошёл на то, чтобы сложить по трём статьям обвинения. Проясните нам эту ситуацию.

- Бушмаков: Прокурор действовал в рамках уголовного кодекса. Три состава преступления, в которых обвиняют Пушкарёва. Одно особо тяжкое, это я говорю о взятке, злоупотребление полномочиями – тяжкое, ну и коммерческий подкуп – небольшой тяжести. И уголовный закон в части назначения наказания говорит прямо, что, если при назначении наказания по совокупности преступлений в пределах соответствующей статьи за каждое преступление, есть хотя бы одно тяжкое или особо тяжкое, то окончательное наказание происходит путём частичного или полного наказания преступлений.

- То есть прокурор мог сложить, и дать больше?

- Бушмаков: С точки зрения уголовного закона, здесь нарушений нет. Но на моей памяти такие сроки в 17 лет назначают за особо тяжкие преступления против личности, например, убийства, либо за незаконный оборот наркотических веществ. Поэтому общий срок 17 лет достаточно немаленький.

- Пока мы тут разговариваем, нам звонят. Люди поддерживают Игоря Сергеевича. Марина Соколова -  экономически подсчитала, что за время деятельности Пушкарёва он принёс большую пользу нашему городу хотя бы одним своим действием – изменением статуса нашего города.

Марина Соколова: Ответ на вопрос «ущерб или пользу принёс Игорь Сергеевич городу» каждый сам для себя должен определить. Те, кто читал стенограмму обвинения, видят, что очень часто обвинения путают – ущерб городу и ущерб бюджету. Это абсолютно разные экономические понятия. Ущерб городу – это убыток или урон имущественной базе, сетям, фондам. Но официальная статистика показывает обратное. Основной капитал имущества города уже в 2009 году возрос в два раза по отношению к 2006 году. А в 2013 году пошла капитализация, этот показатель возрос в пять раз. Рост пошёл по сегменту обрабатывающей отрасли. Это та самая реальная экономика, по сегменту транспорта и связи и по сегменту образования. Здесь влияние саммита имело место, но вместе с тем имело место и общее повышение деловой активности, в том числе основанное на доверие главе города. Если мы возьмём только процесс капитализации, то есть то, что входит в казну города в чистом виде, то его рост продолжается и после 2013 года. И в конце 2015 года муниципальные фонды возросли в два раза по отношению к 2013. Хочу отметить ещё один показатель: инвестиции в капитал только за счёт местного бюджета. Если в 2008 году этот показатель был в районе 200 миллионов рублей, то уже в 2009 году произошёл резкий скачок 1,7 раза. В 2015 году – 1,8 раза. Если это показатель ущерба, то тогда что есть прибыль? 2015 год был последним с такими существенными инвестициями. Команда, которая оставалась после ухода Игоря Сергеевича, это команда высочайших профессионалов, которые продолжали его дело. Но та лёгкость юридической трактовки, с которой подошли к Игорю Сергеевичу, заставила быть гиперосторожными в процессах развития.

- Баринова: Сейчас в соцсетях ведут пересчёт, что было сделано, чего Игорь Сергеевич не сделал. На мой взгляд, город – это в первую очередь люди, их эмоциональное состояние, отношение к городу. В период, когда у власти была команда Пушкарева, был максимум доверия к власти на фоне предшествующей.

- Давайте вернемся к главному вопросу: ущерб городу, который так и не доказан, даже не фигурирует в деле. По-моему, он не признан, в городе нет потерпевшего. Следствие подошло очень жёстко, обвинение было жёстким. Там, где многие видят одну статью, совершенно не тяжкую, по которой наказание года два-три, следствие увидело совершенно тяжкую. Какая разница между 289 и 190 УК РФ?

- Бушмаков: Незаконное участие в предпринимательской деятельности, судя по той информации, которой я владею о деле Пушкарёва с сайта, на котором можно ознакомиться с информацией. Позиция защиты высказывала, что в действиях Пушкарёва есть незаконные действия.

- И он сам это признал.

- Бушмаков: Они говорят о том, что квалифицировать эти действия нужно не по 285, 290 или 204 статье, как сделало следствие. Кстати, ним согласилось гособвинение. А именно по статье 289 – незаконное участие в предпринимательской деятельности. Существует запрет, установленный законом на занятие этой деятельностью, а  Игорь Сергеевич являлся госслужащим, соответственно, никакой предпринимательской деятельности по закону осуществлять он не мог.

- Но он признал, что он иногда приходил на предприятие, либо давал какие-то указания. Причём главное, на чём он настаивал, чтобы предприятие в убыток себе поставляло дорогам Владивостока материал, за который этот МУП не рассчитывался. Мы не говорим таких ужасных слов, как казённое лицемерие или государственное лицемерие. В Москве люди, которые согласовывали Игоря Пушкарёва на должность мэра Владивостока, говорили, что у него есть ресурсы. По-моему, даже сам Пушкарёв, когда пересказывал свой разговор с Сурковым в Кремле. Он говорил со слов Суркова: «Мы тебя рекомендуем, ты парень молодой, бойкий, у тебя есть ресурсы». Это ресурсы на избрание, проведение кампании. Это ресурсы на то, чтобы, став главою города, и имея за плечами огромную компанию, чей бюджет в два раза выше бюджета города Владивосток, он мог средства этой компании использовать на пользу города. Вот тогда это было бы плюсом. А как только Игорь Пушкарёв сделал что-то, что не понравилось людям в администрации края или в Москве, тут же это стало минусом. Это казённое лицемерие? Нельзя управлять предприятием тогда и тогда, но сначала, когда ты идёшь во власть – это можно…

- Баринова: Во-первых, те, кто согласовывал пофамильно, меняются и в аппарате президента, и на уровне правительства Российской Федерации. Во-вторых, нет последовательной целенаправленной политики по отношению к регионам и к её устойчивости.

- 18 лет Владимира Путина – это именно стабильность.

- Баринова: Я говорю: «По отношению к регионам».

- А стабильность должна быть именно в политике, по отношению к регионам – тем более. Тем более к такому региону, которому государство уделяет максимум внимания за последние годы. Сколько программ принято?

- Алексеев: Сама процедура согласования этого довольно странная.

- Странно, что у нас вроде бы самоуправление – самоуправлением, но глав крупных городов и кандидатов на эту должность всё-таки согласовывают в Москве. Видимо, когда их сажают или отдают под следствие, это тоже согласовывается в Москве. Скорбная тема.

- Алексеев: Нигде в законодательстве не прописана такая процедура.

- А это второй закон, внутренний. Антон Алексеевич, обвинение представляет прокуратура, следствие передало свои материалы, идёт процесс, защита представляет своих экспертов, свои доводы, и многие видят, что следствие поработало как-то очень своеобразно, не подтверждаются эти страшные статьи. Ведь мог же государственный обвинитель прямо в ходе процесса сменить квалификацию преступления всех этих трёх человек с тяжких на обычные? То, о чём мы говорим: что человек, возглавивший город, пользовался ресурсами компании для города, и это нужно оценивать не как преступление страшной тяжести, а как необходимость и вынужденность. За эту необходимость и вынужденность наказание небольшое, это даже не «отсидка».

- Бушмаков: Да, это преступление небольшой тяжести, до трёх лет лишения свободы максимум.

- Либо штраф. Такое происходит в суде иногда, когда есть особенно честные принципиальные прокуроры, или это в принципе невозможно?

- Бушмаков: Такое происходит, но не так часто, как кому-то хотелось бы. Прокуратура, в частности курирующий заместитель прокурора, на стадии утверждения обвинительного заключения изучает уголовное дело, проверяет законность квалификации, доказательства, которые были собраны. Если он с этим согласен, обвинительное заключение утверждается или обвинительное дело направляется в суд. Однако бывают такие ситуации, когда на стадии проверки дела вроде состав подтверждается, есть доказательства и каких-то препятствий к утверждению прокурор не видит.

 - Да, ещё даже неизвестны аргументов защиты

- Бушмаков: Тут дело не только в аргументах защиты. В процессе рассмотрения дела осуществляются допросы реальных людей, свидетелей, исследуются материалы и бывает такое, что гособвинитель видит, что отсутствуют доказательства, подтверждающие вину подсудимого в совершении данного преступления. Тогда прокурор до окончания судебного следствия вправе изменить квалификацию действий подсудимого, обратившись к суду и аргументировав свой ответ.

-  Управление ФСБ по Приморскому краю, которое курирует всех выдающихся чиновников на местах, 5 или 7 лет прослушивало Игоря Пушкарёва. И первое, что из этой прослушки стало известно – никто ему не давал взятки, и он никому взятки не давал. Эта прослушка говорит о том, что единственное, в чём он виноват, что иногда звонил на своё предприятие из своего кабинета и давал какие-то поручения. И ещё – получал там свои деньги, которые использовал, в том числе, и для финансирования избирательной деятельности.Огромные деньги шли на благотворительность, на ветеранские организации. А теперь это расценивается как взятки. Кстати, он платил налоги с денег, которые получал на предприятии. И, видимо, с них же доплачивал Лушникову. Об этом деле можно говорить долго. Надеюсь, после 2 апреля мы снова сможем обсудить. Сейчас хочу сказать вот о чём. Например, процент отказа от бытовой техники в магазине – 1,5% допустимого брака. Если мы обратимся к врачебной статистике, там третья часть ошибок. А если мы послушаем руководителя следственного комитета генерала Бастрыкина, мы убедимся, что в следственном комитете работают безупречные люди, потому что у него процент «неправильных» дел всего 0,5 %.Как такое может быть?

- Бушмаков: Вопрос возникает, каким образом была подведена эта статистика. Кто сделал и каким образом?

- Если человек попал в жернова правосудия, он хотя бы может надеяться, что это именно правосудие. Давайте подождем 2 апреля. Вдруг что-то изменится, у нас есть шанс.