Рок-группа Otis Heat, прибывшая на Дальний Восток из США, планирует выступить на дне города в Хабаровске. Пользуясь случаем, Генеральное консульство США привезло группу в Приморский край. Трое ребят уже дали концерт в Находке, сейчас они готовятся к выступлению во Владивостоке. Сразу после своего приезда в Россию музыканты дали пресс-конференцию, на которой рассказали о своих ожиданиях от поездки в нашу страну, о музыкальном пути каждого из них, а также порассуждали о переполненности музыкального рынка. РИА VladNews публикует ответы лидера и основателя группы, бас-гитариста, вокалиста и композитора Шона О’Нейлла (Sean O’Neill), гитариста Тейлора Кингмана (Taylor Kingman) и ударника Бадди (Уильяма) Уикса (Buddy Weeks) в виде интервью.

- Это ваш первый визит в Россию?

Шон: Я был в России до этого: в Москве, Санкт-Петербурге и Мурманске. Я ездил в Мурманск в 1999 году по обменной правительственной программе «Гармония», поселился в семье, и заодно посетил Москву и Питер.

- А остальные участники группы впервые? Какие были чувства перед поездкой?

Шон: Мы ехали с открытым настроем и были очень взволнованы. Мы до последнего не верили, что будет такая возможность. До этого мы не слышали о Владивостоке или Хабаровске.

- Какое представление о России было у вас перед поездкой?

Бадди: У нас в Портленде есть кафе заморской еды, там есть, в том числе, и русская еда. И в немецкое кафе, в котором я работал, приходили русские… Но мне трудно сказать, что я знал что-то конкретное о России. Поэтому я волновался.

Тейлор: У меня похожая история, мы живём в одном районе. Мне бы хотелось больше узнать о России.

- Вы прилетели не в очень приятный момент. В аэропорт Владивостока поступил звонок о минировании…

Шон: Это было здорово, мне понравилось. Не было пробок, это очень хорошо (смеётся).

- Сложилось какое-нибудь впечатление о Владивостоке?

Шон: Красивый и дружелюбный.

- Шон, у вас есть опыт выступления перед российской публикой?

Шон: Нет. А что, мне нужно бояться? (Смеётся.)

- Часто ли вы гастролируете?

Шон: Было время, когда в течение восьми лет мы регулярно были на гастролях, но сейчас у нас больше региональных туров. У нас большая страна, всю бы её объехать…

- У вас в группе три человека. Вы не хотели бы расширить состав?

Шон: У нас раньше были другие музыканты: рожковые и клавишные. Сейчас же мы приглашаем музыкантов на записи в студии. Если послушать, то можно услышать на записях другие музыкальные инструменты.

- А где вы учились играть на музыкальных инструментах?

Шон: Моя мать – учитель музыки. Она с детства приучала меня к музыке и пению. В колледже я участвовал в различных музыкальных и театральных постановках. А вот на гитаре научился играть сам в 21 год.

Тейлор: Я в основном занимался самообразованием. Но мне пришлось брать некоторые уроки по гитаре и вокалу. Просто я недолго занимался в хоре и понял, что у меня проблемы с голосом. Пришлось брать уроки вокала, чтобы исправить это.

Бадди: Я учился играть на барабанах ещё в старших классах средней школы, брал уроки у учителя, который играл в джазовой группе. Кстати, первое время мне было трудно выступать перед аудиторией... Так вот, я не мог себе позволить музыкальную школу, играл в различных ансамблях, в том числе во Флориде, откуда я родом. Потом я переехал в Портленд и познакомился с этими ребятами, постепенно преодолел страх выступлений перед аудиторией и многому научился.

- Творческий процесс нередко связан с творческим кризисом. Переживала ли такое группа, и как она с этим справилась?

Шон: Мы столкнулись с кризисом во время гастролей, когда возникало много различных препятствий. Я писал об этом песню, о том, что человек как фильтр: он пропускает через себя весь опыт, и этот опыт формирует человека и его реакции.

- Однажды у Элтона Джона спросили, что для него важно в песнях. Он сказал, что дня него песни – это 90% текст. А что главное для вас? О чём ваши песни?

Шон: Для меня песни начинаются с момента, когда я что-то чувствую на своём инструменте или в поэтической строке. Я исследую это до тех пор, пока не сформируется идея, и она не достигнет какого-то завершения. Наши песни на разные темы. Это весь человеческий опыт во всём своём разнообразии.

- Вопрос о профессиональной деформации. Вот раньше, до того, как стать музыкантами, вы слушали и любили какую-то музыку. Как изменилось восприятие музыки после того, как начали заниматься ей профессионально?

Шон: Почти все мои хобби в итоге становились моей работой. Нужно уметь адаптироваться и разделять бизнес и творчество. Я, например, ещё художник-карикатурист. Также я оказываю людям терапевтическую помощь с помощью физических упражнений.

Тейлор: А я просто пью.

- При прослушивании ваших треков кажется, что ваша музыка похожа на ранних Pink Floyd. Что думаете об этом?

Шон: Я приму это как комплимент. Я не могу сказать, что планировал это, но это приятно слышать.

- Все говорят, что время супергрупп прошло. Больше не будет новых The Rolling Stones, The Beatles, Metallica. Как вы считаете, почему? И что лично вам помогло бы пройти путь от того уровня, на котором вы сейчас, до супергруппы?

Шон: Если это произойдёт, тогда мы не сможем участвовать в правительственных программах (смеётся.) Мы просматривали сотню хитов, и там не было ни одной рок-группы. Можно сказать, что рок-индустрия сейчас - это такой Дикий Запад. Ждём ренессанса. Прошло 100 лет с момента, когда музыка стала товаром, который можно продавать. Аналоговая музыка вернулась туда, где была изначально. Сейчас создание музыки это больше средство выражения индивидуальных творческих способностей. А что касается нас… Я хотел бы, чтобы музыка повозила нас по всему миру. 

- А где он?

Шон: Нигде.

- У мира ещё остались Imagine Dragons. Видимо последние из могикан. Может это и вправду знак какого-то ренессанса?

Шон: Хотя есть группы, у которых качество соответствует этому уровню, но их трудно найти. Во времена The Rolling Stones был такой "привратник" - крупные фирмы звукозаписи, который контролировал оборот между публикой и музыкантами, и эта дверца, которую он охранял, была достаточно узкой. Сейчас любой человек может выложить свою музыку в интернет, и она станет доступной.

- То есть интернет убивает качественную музыку? Или всё же развивает?

Шон: Музыкальный рынок переполнен. Если раньше вы шли в магазин, там была одна коробка кукурузных хлопьев, а сейчас их 300 видов. И неизвестно, можно ли их все перепробовать.

Тейлор: Эта переполненность музыкального рынка приводит к тому, что ты уже не слушаешь какую-то одну запись две недели или даже месяц, как раньше, когда она на тебя сильнее воздействовала. Сейчас послушал что-то и сразу переходишь на новое.

- Переполненность рынка – возможность для здоровой конкуренции и креатива, или, наоборот, мусорное поле, которое мешает человеку сориентироваться?

Шон: С одной стороны хорошо, что все могут выражать своё творчество, но с другой стороны – всё есть в изобилии. С одной стороны широкая картина и какая-то терапевтическая функция, которая есть у музыки, с другой – слишком много всего…Проблема в том, что нельзя просто продавать музыку. Нужно ещё играть концерты, выступать на телевидении и радио. Музыкант уже существует не столько в мире искусства, сколько в корпоративном мире.

- В этом огромном потоке музыки чем бы вы хотели запомниться?

Шон: Я хочу, чтобы нашу музыку слушали и были приятно удивлены каждый раз, когда услышат нас.

- У вас есть четыре альбома, последний из них записан в 2014 году. Это большой перерыв. Можно ли надеяться, что после поездки по Дальнему Востоку России в свет выйдет новый альбом?

Шон: Да.

- А название уже придумали?

Шон: Пока нет. Пока не могу давать никаких обещаний. Может быть «Воспоминания о Владивостоке»?

Послушать, как поёт фронтмен группы Шон, можно в Telegram-аккаунте нашего агентства.