Сопрано Приморской сцены Мариинского театра Алена Диянова поведала о жизни и работе оперной певицы. В интервью с корреспондентом РИА VladNews солистка рассказала, как проходит её рабочий день, пьёт ли она сырые яйца, а также поделилась закулисными тайнами и открыла профессиональные секреты.

- Алена, вашей карьере уже более десяти лет. Это много или мало для оперного певца?

- Немного и немало. Всё зависит от того, как насыщенна твоя жизнь. Для меня это только начало.

- Как вы поняли, что хотите заниматься оперой? Это мечта с детства или случайность?

- С детства мои родители – спасибо им за это – отдавали меня во всевозможные кружки. Я занималась фигурным катанием, плаванием, борьбой, танцами, английским языком, занималась в художественной школе, в хоровой студии. И вот в хоровой студии меня услышала педагог по вокалу. Она долго меня уговаривала заниматься у неё, но мне больше нравилась борьба. Однажды она предложила поехать на конкурс, где так вышло, что я взяла первую премию. Жюри конкурса, люди, которые были для меня небожителями, сказали, что мне нужно поступать в училище. И я занялась музыкой, забросив всё остальное, ушла из физико-математического лицея, где заканчивала 9 класс.

Тогда у меня был немного другой склад ума: я писала работу по экономике, разрабатывала свой бизнес-план. Мне пришлось перейти в обычную школу, где в 10-11 классах дети проходили то, что я прошла в 8-9. Сдала экзамены экстерном и работала там пионер-вожатой: организовывала вечера, ставила свои постановки и занималась музыкой.

- Не жалеете, что пошли в театр, а не в экономическую сферу?

- Нет. Моя мама экономист, и она не работает по своей профессии. Меня поддержали все родственники, у нас в семье культура имеет особое значение, считается чем-то высшим. Мои родные не разделяют мнение, что оперный певец — это почти безработный человек.

- Это такое остаточное мнение из Советского Союза, как думаете?

- Да, наверное, это нехватка в человеке культуры в целом. Я часто встречаю людей, которые не разбираются в опере, но им всё равно интересно. Совершенно посторонние люди, которые, например, работают на стройке, тянутся к театру. Человек культурно развивается, интересуется искусством, и неважно, где он работает. В этом смысл: в желании и готовности воспринимать новое.

- А как вы оцениваете уровень культуры в России?

- То, что происходит сейчас, мне нравится. Когда я была школьницей, был только один телеканал, и там иногда включали музыку. Спасал театр, я воспитана на театрах.

Сейчас на ТВ рекламируют балет, оперу, Год культуры, Год театра. Это потрясающе, и огромное спасибо Валерию Гергиеву, который всё это продвигает. Это человек, на которого стоит равняться, у него нужно учиться. Сколько раз я слушала оперы с гениальными дирижёрами, оркестр звучит хорошо, но если за дирижёрский пульт встаёт Валерий Абисалович, эта же опера звучит по-другому. Он — образец для подражания.

- Какие рекомендации можете дать новичкам?

- Прежде, чем идти в театр, прочтите либретто. Одно дело, когда идёшь на «Евгения Онегина», которого знают все, даже если не читали, и другое, когда идёшь на «Тоску», «Мадам Баттерфлай» или «Травиату». Нужно прочитать содержание, чтобы просто понимать, о чём речь: кто главный персонаж, кто положительный герой, а кто – злодей.

Многие говорят, что, если они прочитают, то им будет неинтересно. Но ведь это не фильм! Это опера, живые люди, и спектакль будет каждый раз другой. Всё зависит от партнёров и эмоций, этим и интересна опера.

- Петь оперы – это дар, талант или труд?

- Изначально это должен быть дар, человек без голоса не может петь в оперном театре, голос дан от природы. В дальнейшем это колоссальный труд на всю жизнь. Если певец говорит, что он достиг совершенства, то, на мой взгляд, он закончился как певец. Постоянное совершенствование — это необходимость. Не так давно на Приморскую сцену приезжал коуч из Ла Скала, чтобы подготовить нас к премьере оперы Верди «Аида», кроме этого я смогла поработать и над другими произведениями итальянцев с Массимилиано Булло. Он был на «Макбете» с моим участием, дал положительный отзыв. Приятно получать хорошую оценку от профессионала.

- Алена, расскажите, как проходит ваш рабочий день.

- Всё зависит от спектакля: если это премьера, то мы работаем с полным погружением, даже дома я просыпаюсь с мыслями о новой роли и засыпаю с этим же, трачу всё своё время на отработку партии. Если речь о текущем репертуаре, то график мы ходим на репетиции по расписанию, а дома занимаемся своими делами. Репетиции начинаются за два-три дня до спектакля.

- В основном оперы поются на итальянском языке...

- Нет, почему же. Опера поётся на многих языках: немецком, французском, итальянском, английском, чешском… А в России преобладают русский и итальянский языки в опере.

- Всё-таки один из ведущих языков оперы – итальянский. Вы говорите на нём или учите только партии?

- Я понимаю его, и если поеду в Италию, то смогу что-то сказать. Когда я учу партии, то понимаю их, у меня в голове текст сразу на двух языках. Если же мне нужно выучить партию на непривычном языке, например, немецком, то я делаю полный подстрочный перевод и учу сразу на двух языках.

- Сколько времени занимает выучить партию на русском, итальянском и на немецком языке?

- По-разному. Есть сложная для запоминания музыка, а бывает так, что музыка запоминается легко и быстро. Мне, например, нужно полностью погрузиться в материал, отдать всё своё время. Во время подготовки партии бывает снятся безумные сны, особенно перед премьерами, когда утомление и волнение накопились. Например, может присниться, что я пою не тот текст или вышла не в том костюме…

- У вас довольно разноплановые роли: от лирического образа к драматическому. Как вам даётся такое многообразие? 

- Мне повезло: когда я училась в музыкальном училище, то ещё и работала в драмтеатре. Играла разные роли: и комические, и лирические.

-  Есть ли усталость от разных ролей?

- Нет, наоборот – это такое удовольствие. Люди, не связанные с театром, находят отдушину в поездках на природу, ходят на дискотеки, в клубы. А у меня выброс адреналина – это театр, сцена. Безумно приятно, когда ты – раз! — и другой человек. Это здорово!

- Есть ли у вас любимые роли?

- Ролей у меня много, и каждую я люблю. Например, Татьяна из «Евгения Онегина», которую пою уже много лет, а всё равно каждый раз нахожу что-то новое. То же самое с «Макбет»: новый партнёр – новое приобретение, новый дирижёр – музыка звучит по-новому...

Первая моя серьёзная роль, которую я безумно люблю, это Баттерфлай. До сих пор, когда слышу музыку, во мне всё переворачивается. И с «Князем Игорем» Бородина такие же ощущения.

Сейчас у меня проявилась любовь к Вагнеру. Это внутреннее ощущение... его не объяснить. Музыка захватывает, заходит в сердце, и ты не можешь ничего с этим поделать.

- А есть нелюбимые роли?

- У меня таких ролей в принципе нет. Каждая роль – это особенное переживание и проживание судьбы, жизни героя. Я получаю удовольствие от того, что делаю на сцене.

- Вы полностью вживаетесь в роль и проживаете её?

- Конечно. Для меня не существует такого: «сегодня я буду играть». Нет, сегодня я буду жить. Как только я выхожу на сцену, то перестаю существовать как личность, как Алена Диянова. Существует тот персонаж, который сейчас есть. Как только занавес закрывается, это сразу отключается, я снова переключаюсь и становлюсь собой.

- У вас есть оперная мечта?

- У меня нет ничего конкретного, я хочу всё, и как можно больше.

- А места? Может, Ла Скала?

- Все хотят спеть на мировых сценах. Я бы тоже хотела спеть где-нибудь в Италии, но у меня нет такой мечты. Если будет возможность, то с удовольствием воспользуюсь ею. А так, мне хотелось бы как можно чаще бывать в Мариинском театре в Санкт-Петербурге. Там приятная публика и огромнейший репертуар.

- А у нас?

- Мне здесь тоже безумно нравится, публика тёплая, но пока, к сожалению, репертуар не такой обширный.

- На кого вы ориентируетесь в мире оперы?

- У меня нет кумиров. Мне нравится, как работает Мария Гулегина. Это касается пения, актёрского мастерства, её  поведения в жизни. Мне безумно импонирует этот человек. Ещё мне нравится Анна Нетребко.

- Что вы делаете, когда устаёт голос?

- Молчу (улыбается). Молчу и просто прокручиваю всё в голове. Для меня не всегда важно петь голосом.

- Бывало ли такое, что вам нужно выходить на сцену, а голоса нет?

- Бывала усталость и ощущение, что сил нет. Но потом собиралась и выходила петь. «Если не ты, то кто?»

-  Нужно ли оперным певцам соблюдать диету и заниматься спортом?

- На счёт спорта – всё очень индивидуально. Кто-то не занимается и прекрасно себя чувствует, а кто-то, наоборот, занимается усердно. У меня такая позиция – спорт нужен. Просто для того, чтобы держать тонус мышц не только вокальных, но и физических. Прошло то время, когда было модно выходить «бегемотиком» и просто петь. Сейчас люди хотят смотреть на красивых людей, а не только слушать красивые голоса. Поэтому всё должно быть в комплексе, спортом нужно заниматься, но без фанатизма.

Я регулярно занимаюсь на беговой дорожке, но не в дни выступлений, потому что сам спектакль - это тоже физическая нагрузка и растрата энергии.

Мне очень понравилось следующее высказывание. Когда я работала в Астраханском театре, моя подруга всегда говорила такую фразу: «Я аккумулирую энергию». И делала она это так: садилась на стул, ни с кем не разговаривала до спектакля и просто молчала. Когда я в первый раз увидела это, я думала, что ей плохо. На что она мне отвечала спокойным и отчужденным голосом: «Нет, Аленочка, я просто аккумулирую энергию…»

Теперь я понимаю, о чём она говорила. У всех эта аккумуляция энергии своя: кому-то нужно пробежаться по театру десять кругов, и он заряжается, кому-то нужно молчание, а кому-то вообще нужно перед спектаклем хорошенько поорать, поругаться с кем-то, покидать вещи.

То же самое касается и диеты: кому-то надо съесть кусок мяса, кому-то – пирожное. Я, например, не ем до спектакля. Мне нужно, чтобы желудок был совершенно пустой.

- Пьют ли певцы сырые яйца, чтобы «настроить» голос? Или это байки?

- Кто во что верит. Есть в этом эффект плацебо, это как с талисманами. С какой ноги встать утром, не забыть надеть счастливые колготки. У каждого свои суеверия. Если кто-то в них верит, то, пожалуйста.

- Солисты балета рассказывают об интригах за кулисами. В мире оперы есть такое?

- Это везде есть, в том числе и в опере. К сожалению, от этого не избавиться. Но даже если вы ненавидите друг друга, выходя на сцену, вы совершенно другие люди. На сцене об этом нужно забывать, она показывает, насколько люди — профессионалы. На сцене это ни к чему.

Я не люблю сплетни. Если мне нравится человек, я ему об этом скажу. Если не нравится, то я стараюсь с ним не общаться и не идти на конфликт. Это сплошная трата времени и энергии.

- Возможно ли певцу из того же Владивостока добраться, например, до Ла Скала?

- Я думаю, что совершенно не важно, где ты родился. Помимо таланта и труда есть еще момент везения. Просто иногда оказываться в нужное время в нужном месте. Как судьбой дано – так и будет. Не нужно прыгать выше головы, потому что в любом случае тебе потом за это «прилетит». Всё, что ни делается, – к лучшему.

- Как часто сегодня ходят в театр? Любят ли у нас оперу?

- Здесь интересный театр, интересная опера. За первый год работы было два-три человека, которые выражали мне благодарность в личные сообщения, сейчас уже более 50, и это очень приятно. Они присылают подарки и постоянно ходят на спектакли, пишут после спектаклей записки и привлекают своих друзей, которые тоже заражаются оперой.

Очень приятно, когда я бываю «первым опытом» у людей в плане посещения оперы, особенно если это удачный опыт. Да, бывают случаи, что «опера это здорово, но на один раз». Люди просят не обижаться. А на что обижаться? Нельзя заставить любить, у людей разные вкусы и предпочтения.

Я не понимаю людей, которые говорят, что опера это скучно, ни разу не побывав здесь. То же самое и о еде: «Ой, я не буду это есть, это ужасно». Ты пробовал? В жизни нужно попробовать всё, что не вредит твоему здоровью.

- Где теплее публика? В России или за рубежом?

- Я была несколько раз в разных городах Китая, но я могу сказать только то, что публика просто разная. Менталитет и культура другие. В одной поездке я страховала коллегу и сидела в зале, и когда вышел дирижёр, зрители начали ему махать. Я ему об этом рассказала, и на следующий день он развернулся в зал и помахал. Это вызвало безумную реакцию: они начали улюлюкать.

- Мешают ли артистам сотовые телефоны?

- Мне — нет. Если нет вспышки, то это не может помешать солисту. А вот вспышка может сбить. У меня был опыт на гастролях, когда люди снимали со вспышками. Белые точки перед глазами – это было очень неприятно.

Мешает, когда люди начинают разговаривать. Это может сбить эмоционально, с тона, с текста.

- У вас бывали случаи, когда вы сбивались?

- У всех такие моменты бывают. Если человек говорит, что он сегодня пел идеально, то он лукавит. Даже у великих не бывает идеальных выступлений.

- Вам важно, как вас воспринимает публика?

- Конечно, важно. Я выкладываюсь на сто процентов, и если я выйду в зал, а там будет тихо, для меня это будет тревожным звонком. Однажды я пела арию, после которой воцарилась тишина. Спустя пару секунд люди начали аплодировать, но на сцене время будто растянулось, всё длилось будто полчаса. В голове были мысли, что я сделала что-то не так.

- Люди часто не понимают слов оперы, даже если она на русском языке. Нормально ли это?

- У многих есть проблемы с дикцией, это бич оперных певцов. Когда я ещё работала в своём первом театре, мне часто говорили, что я пою хорошо, но слов не разобрать. Я стала над этим работать, и теперь у меня чёткая речь. Даже критики пишут, что понятно каждое слово. Для меня это хороший знак. К такому нужно стремиться, даже если это сложно. Вокальная позиция – это не близкая речь, это открытие рта. Попробуйте что-то сказать с открытым ртом, это огромные усилия. Это постоянная работа над собой.

Для того, чтобы все зрители понимали, о чём поют, теперь даже на русских операх пускают титры. Это не для того, чтобы обидеть певца, а чтобы помочь новичкам. Это то же самое, что смотреть фильм на другом языке.

- А вы встречали на опере людей с плохим слухом?

- Да. На Приморской сцене Мариинского театра есть возможность слушать оперу людям с нарушениями слуха. В Астраханском театре были оперы для глухонемых. Бывало, приходили люди, которые ничего не видели, а только слышали. Я спрашивала у организаторов мероприятий, интересно ли таким людям. И да, им интересно, для них это другая атмосфера. Это люди, которые душой понимают театр.

- Вы ведь не из Владивостока. Как вам наш город?

- Владивосток мне нравится, это красивый город. Но очень влажный. Только спустя четыре года я к этому привыкла, но для моего организма это всё равно тяжело.

Дарья Наумец