Новый арт-объект «За буйки не заплывать» открылся 6 октября в Некрасовском сквере во Владивостоке. Корреспонденту РИА VladNews удалось поговорить с его автором, участником проекта «Метацентры: Владивосток без окраин» Олегом Батухтиным. О своем пути, искусстве во Владивостоке и не только, реализации идеи в рамках проекта и влиянии арт-объектов на человека читайте в нашем интервью.

Давайте начнем с самого начала, как вы стали художником?

— Когда я учился в школе, все друзья кинулись в наш Приморский горный техникум.  Большая часть не поступила, а я поступил на строительство дорог. Раз поступил, вроде учиться надо. Проучился два года, а потом понял, что мне не хочется строить дороги. В то время отец у меня занимался столярничеством и копировал картины, такая творческая личность, ну и я в итоге решил бросить техникум и поступил в художественное училище. После окончания учебы в восьмидесятом году я уехал домой в Кавалерово и начал там работать. Организовал на базе Хрустальненского горно-обогатительного комбината творческую группу, мы ее назвали «Архитектурная группа». Там был архитектор, три высококлассных столяра и я. В общем-то, занимались дизайном объектов: профилакторий, детские сады, столовая и другие. В основном, работали по дереву. Где-то в 1991 году я организовал свой цех, 15 лет мы там проработали и закрылись. Сейчас я творю на базе своей личной мастерской, продолжаю выставочную деятельность. Можно сказать, что дерево определило мое занятие, но, наверное, естественным путем, потому что для меня в то время было все равно, с каким материалом работать.

Чем вы раньше вдохновлялись?

— Мой преподаватель говорил, что, в первую очередь, мы должны прийти в библиотеку и смотреть картинки. Мы перелистали всю библиотеку, так как интернета не было, и он сказал, что эта насмотренность даст плоды, которые мы не осознаем сейчас, но скоро поймем.

В те времена вышла книга про модернизм. Тогда там писали негативные статьи. Я понял, что нужно смотреть, а не читать. В моем проекте «Двенадцать» я сделал из бруса условную женскую фигуру, а художник Виктор Серов, сейчас он, к сожалению, ушел из жизни, оформил ее в современном стиле и написал на одной из сторон высказывание искусствоведа Кукаркина: «Буржуазное искусство унижает и уродует женщин». Получается, я сделал по буржуазному образцу скульптуру, в моем понимании хорошую потому, что были выполнены пластические решения, была идея. А он как бы подчеркнул своей росписью такие вещи. Все, что было написало в той книге, все иллюстрации – были поданы через негатив. Но тем не менее, это была возможность для студентов увидеть то, что делали в других странах.

Я выписывал много журналов, очень много смотрел. Мне это помогло, но и немного оттянуло назад. В плане формообразования мне помогло. Но я не воспринимал то, что там был смысл, какая-то идея. Я начал заниматься формообразованием, абстракцией для абстракции. Абстракционисты хотели сделать произведение искусства, не связанное с деятельностью человека, но так не вышло. И когда я уже подошел к тому, что реализую идею, а уже потом занимаюсь формообразованием – это помогло сделать более серьезные работы, на мой взгляд.

Вообще, я считаю свою работу очень профессиональной, ничего лишнего. Единственное, я бы хотел, чтобы в подобных проектах участвовали другие профессионалы. Если анализировать международную практику, в технологии мы миру уступаем, даже в исполнении современного искусства, а вот ручная работа – в этом мы сможем конкурировать.

Как так получилось, что вы приняли участие в проекте «Метацентры: Владивосток без окраин»?

—  Мне предложила поучаствовать организатор Юлия Климко. Так получилось, что мы встретились вовремя. Перед этим она была у меня куратором выставки под названием «Стихия», которую я выставлял в «Арке». С тех пор мы поддерживаем хорошие отношения. Когда мы вновь встретились, я спросил, чем она занимается, и Юля рассказала об этом проекте. Мы посмотрели друг на друга, и в общем-то…так и оказался здесь.

А над идеей долго думали, были какие-то наработки до этого?

— Да, наработки были, всего было где-то четыре варианта. Я думал разместить изображение рыбы в вертикальном положении в 3D-графике на границе Первореченского района. Между дорогой начинается газон, он достаточно широкий, как раз можно поставить скульптуру. Тем более я прочитал, что оказывается в Первую Речку заходила красная рыба, и она была экологически чистой. Это приятно вспоминать, хотелось бы, чтобы и сейчас экология у нас была чистой.

Второй вариант: поставить плот-объект на озере Чан, которое на остановке Молодежная. В советские времена там посреди озера стоял объект «Олимпийские кольца», и я вспомнил, что можно использовать это пространство. Тогда дети, плавая на байдарках, могли бы залезть на плот в любой момент. Но там видимость оказалась не совсем удачной.

Еще один вариант был там же, когда подъезжаешь к Молодежной. Тротуар идет вдоль дорог и ниша достаточно широкая, где сейчас стоят велосипеды. Думал там что-нибудь поставить, так как есть большой поток автомобилей. Но обсудив все с Юлей, решили отказаться от этого места.

Потом я предложил сделать буйки на склонах Владивостока, как бы катящихся вниз. Идея, на мой взгляд, очень хорошая. По размеру в масштабах улицы буек должен быть полтора метра, иначе бы он терялся. Но когда начали смотреть, выяснилось, что там очень сложно устанавливать сваи. Поэтому отказались от этого, хотя смотрелось бы неплохо. Решили установить их в этом скверике.

А в чем заключается смысл этого объекта?

— Мой проект «Буйки» – это напоминание человеку, что у него есть разум, и он не должен заплывать за буйки.

Ваши буйки, которые поставили в сквере – они из дерева?

— Да.

Но ведь дерево – это такой материал, который может быстро испортиться. Как тогда с ним работать?

— Все верно. Когда я начал общаться с художниками, в том числе из Европы, я задал им тот же самый вопрос. Они сказали, что на улице они не делают объекты из дерева, даже которые работают только в дереве. Как оказалось, изначально изготавливается деревянное изделие, а затем, когда его переносят на улицу, объект переводят в металл. То есть на улице это уже металл. И я понял, что нам надо делать так же, потому что дерево долго не простоит. Есть и другие материалы, которые долго сохранятся на улице: камень, металл, керамика. В помещении же дереву ничего не угрожает.

Услышав про ваши варианты и прошлые работы, я смею предположить, что они все как-то связаны с экологией города?

— Экология города – это чистая вода, чистый воздух, морской воздух и морской город. На мой взгляд, немного неправильно притягивать какую-то тематику именно к определенному месту потому, что человеческая сущность гораздо шире. Для меня важнее, когда объект вписывается с точки зрения архитектуры дизайна и гармоничности, нежели стоит более тематический вариант, но не вписывается. Это подсознательно влияет на разрушение. Приведу слова Джозефа Альбертса, одного из крупнейших художников 20 века. Он считает, важно КАК, а не ЧТО. Поэтому если для кого-то важно, ЧТО – это будет похоже на пропаганду, объект, который кому-то выгодно навязывают. Вот для меня этот подтекст самое главное: сам объект должен быть профессионально выполнен. А то противоположных примеров у нас в городе достаточно, они остаются стоять и это проблема. Я думаю, что заслуга Юлии Климко в том, что она, как и многие другие, начала работать над совершенствованием города.

Каким образом арт-объекты влияют на человека?

— На подсознании людям сразу начинает нравиться то место, где расположен арт-объект. В Европе над этим уже работают давно, там нет случайных вещей в городском пространстве и поэтому все так лаконично, все подчинено общей теме. Во Франции, например, еще в те века запретили строить дома выше ширины улицы, на которой стоит этот дом, иначе пространство разрушается. Современная архитектура – она немного другая, но все равно сделана для человека. Если это, действительно, крутая архитектура, расчет идет на то, чтобы человеку было комфортно. Поэтому любой объект, который появляется во Владивостоке, должен соответствовать профессиональному уровню.  

Аделина Щербакова