Во время репетиции в одном из театров, где я ставил спектакль, произошла малоприятная штука. Во время предпремьерной репетиции один из актеров, причем классный артист, но давно болеющий звездной болезнью, позволил себе (в очередной раз) демонстративно выкаблучиваться. То есть – он начал специально путать текст, вести себя по-хамски по отношению к партнерам, одним словом, "валять дурочку" в самом плохом смысле этого слова, мотивируя свое поведение тем, что он устал. В результате случилась драка. Драка между актером, который хочет работать, и актером, который "устал" - за час работы на сцене.В течение предшествующих двух недель наши репетиции походили на один большой скандал. Час я репетировал, час ругался с актерами. Главная причина заключалась в том, что кто-то из артистов обязательно начинал выкаблучиваться. В итоге мне приходилось уйму времени тратить на ерунду – то есть усмирять актерскую "звездность". В театре, о котором я говорю, существует одна большая беда. Распущенность. То ли актеры больше не верят руководству, то ли они вообще больше не верят в свою профессию, то ли общий театральный кризис убил в них порядочность и профессиональную этику, то ли они просто устали жить. Это касается не всех. Но многих. Причем актеры часто убеждали меня в том, что это я "злой и нехороший" - постоянно на них кричу и требую невозможного.В этот день я решил не орать и не вмешиваться. Я просто наблюдал за репетицией из глубины зала. Мы делали прогон спектакля, то есть проигрывали его от начала до конца без остановок. И вдруг оказалось, что моя злость вовсе не причем. Оказалось что заряд этой разрушающей злобы уже давно, как раковая опухоль, как бацилла, поселился в коллективе и существует там совершенно самостоятельно и обособленно от меня. Я просто со своим спектаклем явился катализатором этой проблемы. Мой спектакль вскрыл изнутри нарыв. Я встал, надел куртку, поблагодарил за сорванную репетицию и ушел. Я мог себе это позволить. Спектакль уже поставлен - остались штрихи и нюансы. Я же отправился заниматься другими, не менее важными делами.Через пару часов у меня состоялась беседа с одним из участников конфликта. С тем, кто не выдержал и первым сорвался. Причем отмечу, что прав он был на все сто в том, что не выдержал, ибо часто необходимо, чтобы тот, кто хочет работать, сам высказался в сторону "лентяя", не прибегая к помощи режиссера. И вот этот актер Х, будем его так называть, позвонил мне, и мы побеседовали. Вследствие этой беседы я еще раз сформулировал мысли по поводу театральной дисциплины, и вообще о проблемах современного театра. Я выслушал человека и спустя пару часов ответил на его исповедь письмами ВКонтакте.Из моих ответов должно стать понятно, о чем же говорил артист Х. Вот они.- Все фигня, Х, все фигня. Выбрось из головы. Я все это уже пару лет назад понял. Этот гнилой мирок не спасешь. Спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Себя спасать нужно. Займись лучше этим. Пока в наших театрах будет политика болота, где никому ничего не надо, где начальство живет отдельно от труппы, то есть своими личными заботами, а труппа предоставлена сама себе, система, при которой ни администратор, ни режиссер не смогут рублем бить по дисциплине, РУБЛЁМ!, понимаешь, система, где люди не видят свой завтрашний день, а лишь кормятся расплывчатыми обещаниями, - все будет по-прежнему. Человек - это животное, которое нуждается и в хлысте, и в прянике. Это не я придумал. Это мир так устроен. Биология. Вот покуда все будут равны, покуда за прогулы, за раздолбайство, за незнание роли, за невнимательность, за непрофессионализм не будет дисциплинарных наказаний - будет болото. Пока за отлично сделанную роль или отлично сыгранный спектакль актер не будет поощряться премией, не в размере 100 рублей, а в размере достойном – будет болото. Думаю, вся эта болотина кому то очень удобна и весьма выгодна. Ведь как удобно, когда все темно и непрозрачно. Кому-то удобно. А кому-то противно.- Пока у наемного режиссера не будет механизма поощрения и наказания рублем (самым важным стимулятором любого дела) - до тех пор работа над спектаклями будет частной лавочкой, по принципу "дружим - не дружим". До тех пор работа над спектаклями будет в пол-актерской ноги. Хочу - работаю, не хочу - хожу по сцене и сплю. Работника театра, как и любого иного работника, необходимо стимулировать, поощрять за достижения, и наказывать за промахи. Либо нужно идти по пути иному и хорошо известному - никакой дружбы с актерами. Моя личная ошибка в нашем городе в том, что я дружу с ними. Мы - одна компания, мы учились в одной академии. Пили-курили в одних аудиториях, играли в одни игры. Все это постепенно убивает творческую дисциплину. Там, где у меня нет таких близких отношений с людьми, как это в было в других городах - там на репетициях только работа и совместное уважение. Не дадут соврать артисты из тех городов, где я имел честь работать. Почему? Потому что барьер существует. И, видимо, совместить эти понятия – дружба и работа - невозможно. Во всяком случае, в этом были убеждены мои самые первые учителя – Алексей Найденов и Герман Рогов. Но ведь дружить с кем-то надо! Это проблема.- Но, повторяю, есть еще один метод - как на "шаре". Там я могу и своего друга лишить части денег. У меня на клубном мероприятии накурился актер раньше времени - я его на 500 рублей урезал! И все! Он понял. Все понял сразу и без шуток. И не раз я штрафовал артистов, когда работал в казино, и вообще лишал зарплаты. Этот вариант и в театре приемлем. Но в наших театрах такая модель почему-то не допустима. Пойми, пока в театре все актеры будут получать поровну, пока за один выход на сцену в течение месяца и за 30 выходов артисты будут зарабатывать одинаково, когда в театре актер и уборщица будут в одинаковых правах, будет как в советском колхозе! Люди будут распускаться и ни черта не делать! Чтобы управлять процессом, управлять эффективно - нужны полномочия. Власть режиссера - не ради его удовольствия, а ради дисциплины. Потому что он один, а актеров много. И вся ответственность лежит на режиссере. И только на нем! Об этом много писал сам Станиславский. Но зачастую приходящий в театр режиссер не имеет никакой административной власти! Он один на пиратском корабле, и в этих условиях обязан выпустить хороший спектакль. В театре, где существует внутренняя дисциплина, которую организовали руководители театра, наемному режиссеру административная власть не нужна. Все и так будет круто! Потому что там существует этика и профессиональная дисциплина. А значит, можно все положенное время тратить на то, зачем ты сюда пришел. То есть на постановку спектакля. А там, где внутри коллектива бардак – там нанятый режиссер каждый день как под танки. И он вынужден бОльшую часть репетиционного процесса тратить на усмирение толпы. Как в школе, как в детском саду! Хотя работает со взрослыми тетями и дядями. То, что актеры - это дети – это избитая фраза, придуманная лодырями. Актер, прежде всего, профессионал. А профессионал - это ответственность и самоконтроль.- Есть еще одна модель - это театр совместный. Как рок-группа. Когда все являются единомышленниками, играют общую музыку, и никто не позволяет себе не уважать друг друга. Это идеальная форма театра. Но такой театр может быть только частным!- Еще можно бить рожу. Но после этого невозможно проникнуть в душу актера. Он закроется. Это в уличной банде приемлемо, или на районе. Еще на съемочной площадке, когда снимаешь кино. Но в театре это недопустимо. В том-то и вся загвоздка, что наша театральная профессия предполагает известную долю доверия. Нежного касания предмета. А актер - это проводник между предметом, то есть пьесой, и тем миром, который строит режиссер. Ибо ну никак не вытащит режиссер то, что ему надо из артиста, если этого доверия не будет. Только снять с роли. Но на переправе коней не меняют. Я снимал за свою практику актеров с роли несколько раз - троих из них в начале пути. Один раз за неделю до премьеры. И мне пришлось самому играть эту роль (преддипломный спектакль в Академии). Не имеет права режиссер дать "люлей" актеру и после этого оставить его на роли. Актер не сделает того, что нужно. Если его побить, надо сразу снимать с роли. А перед премьерой этого делать нельзя. Пострадает спектакль в целом. В театре постоянно приходится хитрить, искать пути компромиссов и нападений. Ибо все подчинено одной цели - выпустить спектакль. И спектакль обязан быть хорошим. И он будет хорошим. А вот в следующем, дай бог, если я буду его ставить в этом театре, я буду очень внимательно думать, с кем его ставить. И предварительно, как я это делал в первых работах, договариваться "на берегу" - кто не готов плыть в полную силу, тот сходит на берег до начала репетиций.- Я очень сильно расслабился в последнее время в нашем городе. И это моя главная ошибка.- Видишь, Х, вот тебе и позитивная сторона в сегодняшнем конфликте. Кризис прояснил и мне голову! Думаю, и в твоей что-то повернулось в светлую сторону. Однозначно повернулось. Просто это была точка кипения. У меня она случилась неделю назад, когда я напился до невменяемости, а у вас стрельнуло сегодня через драку. Но одно хорошо - что мы поняли - надо работать над собой. Иначе мы сами превратимся в часть болота. А мы с тобой этого не хотим!Да и вообще, Х, что касается борьбы. Думаю, ты знаешь, что такое в наших условиях провинциального театра придумать, поставить, сыграть и выпустить спектакль. Это и есть одна сплошная борьба. Борьба с собой, с артистом, с администрацией, с чиновниками, с безденежьем, с РАО, с самой пьесой, и т.д. короче говоря, с ветряными мельницами. А биться с ветряными мельницами вдвойне сложней. Потому что ветряным мельницам на все пофигу. Так что не спеши говорить, что мы перестали бороться. Вот сегодня ты, к примеру, весь день с собой борешься! Разве этим ты уже не сделал шаг к самому себе?! Думаю, сделал. А значит, и любить тебя есть за что. И общаться с тобой есть о чем. А один ты сидишь дома не поэтому. Просто ты, как и я, как и многие, хронически одинок. А менять свои привычки очень сложно. Я имею в виду - впустить в свой мир другую личность. На ночь - да. А вот на неделю уже никак. Здесь необходима любовь. И в нашем деле необходима любовь. Спектакль как ребенок - обязан рождаться в любви.