Ночная жизнь Владивостока временно приостановилась: из баров не доносится шум музыки, а любители тусовок коротают вечера дома. Но, как бы это не было печально, всё это лишь временные меры, и скоро заведения вновь откроют свои двери для всех любителей танцев и веселья. А пока Владимир Леляев, более известный как Вова Воробей, рассказал корреспонденту РИА VladNews о себе, своих вечеринках и о том, как изменилась сфера ночной жизни города за последние десять лет.

– Вова, ты уже далеко не первый год являешься одним из самых значимых представителей ночной культуры Владивостока, расскажи, с чего всё начиналось?

– В общепит я попал в 2007 году: работал официантом, кальянщиком, менеджером. За баром стоял какое-то время. Но у меня была некая «мечта» стать арт-директором, чего я достиг уже в 2011, когда мне было 20. Первым местом стал джаз-клуб «Артишок», далее был «Street Bar» и антикафе «Отдел Культуры». При этом у меня был опыт в организации благотворительных мероприятий. Я состоял в одной общественной организации: мы работали с ветеранами и детскими домами. То есть представление, как создаётся любой event, я уже имел.

Что касается диджеинга, определённую роль сыграло наличие у меня музыкального «самообразования». Когда-то я сам научился играть на гитаре, баловался игрой на ударных, даже некоторое время состоял в группе. Я понимал, что такое музыка, и из чего она состоит. Как-то на вечеринке в «Street Bar» я случайно оказался за диджейским пультом благодаря Никите Визнику. Я играл с ним, затем меня самого пригласили куда-то, мы начали записывать с Никитой диски, делать подборки. И в итоге, диджеинг и организация мероприятий пошли в ногу: я работаю арт-директором, у меня есть «вертушки», и мало того, что я могу постоянно учиться, так еще и экономить бюджет мероприятий и играть на вечеринках сам.

С Визником нас объединила любовь к электронной андеграундной музыке. Мы всё время об этом говорили и хотели что-то с этим делать: так мы решили попробовать себя в организации собственных вечеринок. Что-то у нас получалось, что-то не очень. Я на самом деле иногда удивляюсь, как мы вообще решались на те или иные действия. Мы больше смотрели на себя, а не на аудиторию, и даже иногда обижались и не понимали, почему люди не приходят на наши вечеринки. Мы думали о том, что несём просветление и окультуривание в массы, и это действительно так и было. Другой вопрос – было ли это кому-то нужно.

Нам нравилась эксперементальщина. И была аудитория под это, были люди, кто ходил и кому это вкатывало. Но этого, вероятно, было недостаточно. Плюс мы, как и все остальные организаторы в то время, попали в условия последствий демографического кризиса: той ямы, что образовалась между 1991 и 1994 годами, когда была очень низкая рождаемость. Мы начали активничать как раз тогда, когда это поколение должно было прийти тусоваться. А они не пришли, потому что их было очень мало. И хоть у нас и была маленькая аудитория, я безусловно благодарен всем тем, кто приходил и поддерживал нас.

– Ты уже почти десять лет крутишься в этой сфере. Скажи, сильно ли всё поменялось за этот период? Как видоизменилась ночная жизнь города?

– Безусловно, всё поменялось и даже несколько раз. И всё продолжает меняться. Эта сфера – она новая, ей всего около двадцати лет. И ты даже не можешь понять, а нормально ли, что изменения имеют такой масштаб и частоту: тебе не с чем сравнить.

Вплоть до 2011 года господствовала эра клубов. Но потом все поняли, что, оказывается, отдыхать так же весело и шумно можно и в баре: пришло их время. Понятие клуба было равно электронной музыке. Бары же взяли тем, что оп, Руки Вверх заиграли. И все такие: «Как весело, а что, так можно было?». Понятие клубной музыки умерло, сейчас везде играет попса в ремиксах. И нельзя сейчас просто взять и открыть Куку 2012-го года, это не модно.

– Сравни вечеринки тогда и сейчас: в чём, на твой взгляд, отличия?

– Для меня всегда была и будет важна культура фейс-контроля и дресс-кода. Сейчас её нет, абсолютной нормой считается прийти на тусовку в трениках. Это правда убивает атмосферу. Раньше были очень популярны костюмированные вечеринки, и все были готовы бежать, покупать, тратить деньги. Сейчас– нет. Но ведь красиво одеться– это совсем другое, это же просто. У нас эта культура умерла, да и много где. Такое время. Но я считаю, что можно и нужно это возрождать. Люди готовы и хотят красиво одеваться, потому что у них нет повода это сделать в обычной жизни, так почему бы не дать им его. Установить дресс-код, и да, может один-два раза потерять на входе. Но потом все начнут надевать платья, пиджаки, одеваться в белое, если нужно. Людям не лень, просто дайте им тематику, и они будут это делать.

Второе– сейчас мало кто запаривается. Мы всегда очень много сил прикладывали к тому, чтобы сделать что-то новое. У меня нет желания делать вечеринку ради вечеринки: если мне нечего сказать, я не буду говорить. Для меня любое мероприятие– это некий вызов. Моя задача– удивить моих гостей, и лучше я не буду делать ничего, чем буду делать что-то потоковое. На один из Хэллоуинов мы поехали с Визником в лес, набрали мешки листьев и засыпали ими весь пол в помещении. И это вызывает такой «вау» эффект, хотя, на самом деле, это же так просто. И вот все подобные штуки– для меня это супер важно. Мы всегда старались превращать нашу вечеринку в арт-объект, чтобы люди визуально наслаждались. Да, сейчас есть ребята, кто так же запаривается над оформлением, и это круто, но их совсем не много.

И последнее– это, наверное, то, что сейчас очень сложно дать понять аудитории, что им важно тебя послушать. Раньше ты мог играть всё, что ты хочешь, потому что тебе доверяли: люди знали, что в твоих сетах они услышат что-то совсем новое. А сейчас поколение настолько перенасыщено информацией, что когда они слышат что-то незнакомое, они думают не: «Ух ты, а что это?», а: «Что за фигня, зачем мне это?». На них каждый день сыпется это «новое», им нужно то, что они уже знают и любят. И это абсолютно ничья вина, это просто прогресс. Поэтому сейчас на своих вечеринках «disco.tropiki.tusovki» мы стараемся придерживаться золотой середины: дозированно играем как попсу, так и что-то неизвестное. И тогда получается хорошо. Ты ставишь какой-нибудь африканский джаз 70-х, рипнутый с пластинки, а потом Майкла Джексона. И в итоге всё классно, главное– сохранять гармонию.

– Как сейчас обстоят дела с «рынком»? В каком состоянии находится сфера ночной жизни Владивостока?

– Всегда в городе было ядро, состоящее из основных ночных заведений. И были альтернативщики. Раньше их было очень много, была куча вечеринок самых разных направлений. Сейчас же альтернативы в городе крайне мало. И речь идёт о новых движухах, потому что большинство из того, что есть сейчас, существовало уже тогда. Многим организаторам уже за 30. Нашим вечеринкам уже по 8, 10 лет, и мы никуда не делись. И это грустно, потому что мы старые и уставшие. Мы и сами хотим веселиться и пьянствовать на вечеринках, как наши. И в этом-то и проблема: на наше место никто не пришёл. И, если честно, я не понимаю, в чём причина.

Ещё одна моя претензия к современным организаторам: ты не можешь называть себя хорошим промоутером, если ты не возишь артистов. Необходимо развивать ночную культуру города. И это привозы, это фестивали. Нужно развивать аудиторию, свою публику. Столько артистов интересных, новых, вези- не хочу. Сколько можно топтаться на месте: нужно прикладывать усилия, чтоб быть конкурентоспособными. Нельзя спокойно ощущать себя королём, стоя с пятилитровкой воды посреди пустыни. Это сейчас ты король, а завтра придёт кто-то ещё с такой же пятилитровкой и встанет рядом. И всё, прощай корона.

– Расскажи, были ли примеры, на которые ты ориентировался, которыми вдохновлялся?

– Я пришёл к тому, что не нужно ни на кого ориентироваться. Да, мы смотрели на те же Boiler Room’ы, и такие: «вау», ну и что? Мы то не там. И они не здесь. Мы старались ориентироваться на себя, на своих друзей, и это заработало. Потому что мечты– мечтами. Смотреть как кто-то где-то гасится– хорошо. Но там тоже к этому не сразу пришли, и чтоб стать местным Boiler Room’ом, нужно сначала на квартире повечериниться.

Но у меня есть своего рода мечта дойти до того уровня атмосферности, любви, красоты и свободы, как это было на вечеринках Астры. Это было нечто уникальное. И такой успех не повторить, просто потому что тех людей уже нет, они больше не тусуются. То поколение было очень раскрепощённым, оно отдыхало душой. И это, пожалуй, единственное, о чём я вспоминаю и на что я ориентируюсь. Потому что было хорошо, и лучше не было пока ни у кого.

– Что для тебя самое важное в твоих мероприятиях?

– По большей части это, конечно же, фидбэк. Если людям нравится то, что я делаю, то я делаю всё правильно. И когда они ждут, спрашивают: «а когда?», «а где?». Когда на вечеринку приходят красивыми и наряженными: когда к моему мероприятию относятся не как к «мимо проходил», а когда ждали и готовились. И я всегда делаю всё, чтобы мои гости были в восторге. Потому что основной посыл «дискотропиков» – это праздник. А на празднике люди должны удивляться, радоваться и кайфовать.

– Сейчас вся сфера развлечений в большом кризисе, связанном с пандемией коронавируса: заведения закрыты, проводить мероприятия не представляется возможным. Вы стали первыми во Владивостоке, кто решился организовать онлайн-вечеринку. Как вы к этому пришли и что из этого получилось?

– Нам удалось дойти до того, что наша аудитория стала открыта к новой музыке: они ждут от нас треков, наших миксов. Поэтому после того, как 28 марта всё закрылось, 4 апреля у нас уже была первая онлайн-вечеринка. Мы искали информацию о том, кто как делал что-нибудь подобное, и нашли буквально два примера на западе. Искали хорошо. Поэтому, вполне возможно, что мы были вообще третьими, кто решился на такое.

На мой взгляд, это было настолько очевидно, что нужно уходить в онлайн. И, если честно, очень странно, что четвёртого числа мы были в городе единственными. А какие ещё были варианты-то?

Мы, безусловно, не знали, что из этого выйдет. Мы думали: «Ну, может нас там человек 10 посмотрит, ну прикольно». А в итоге, несмотря на проблемы с трансляцией, за первую же вечеринку у нас набралось 1200 просмотров. И был огромный фидбэк, людям понравилось. Это были первые их выходные дома, и было очень приятно, что люди снимали сториз и отмечали нас: кто-то гасился под нашу музыку на кухне, кто-то в кровати пил винишко и дёргал ногой, а кто-то реально собрался дома небольшой компанией и пританцовывал. Люди были готовы к этому, они этого ждали.

После 4 домашних трансляций мы задумались: «Как мы можем сделать это лучше?». Как я уже говорил, мы всегда стремились удивлять. И вот я показал свою квартиру уже со всех сторон, и встал вопрос, что делать дальше. Так появилась мысль найти крутую площадку с красивым фоном. Не без сложностей, но нам удалось, и вот наша последняя онлайн-вечеринка прошла на террасе с великолепным видом на Золотой мост.

И всё было великолепно. Я благодарен всем, кто принимал участие и помогал с организацией. И я опять же не знаю, чтоб кто-то сделал нечто похожее, по крайней мере в России точно. И для нас это абсолютно новая высота, новый «high level», ниже которого мы уже не спустимся.

– Как ты думаешь, что ждёт сферу после снятия ограничений? Будет ли сложно вернуться в прежнее русло? Чего следует ожидать?

– Предсказывать тут сложно. Но мне кажется, что часть аудитории останется ещё некоторое время дома. Я слышал от многих знакомых, что они боятся за своё здоровье. И снятие ограничений не означает победу над вирусом, опасность остаётся. Поэтому, скорее всего, некоторые продолжат остерегаться публичных мероприятий.

Другая половина, как по мне, просто ломанётся. Народ засиделся дома и первый месяц будет тусить везде нон-стопом – этот месяц будет топовым. А вот дальше… Народ наотдыхается, начнёт пропускать. Плюс те люди, кто до сих пор боится и те, кто разъедется по морям. Всё это, конечно же, приведёт к спаду. Плюс у людей денег-то особо и нет, всем нужно время восстановить своё финансовое положение. Поэтому спад определённо будет, ориентировочно в августе-сентябре. Я это вижу так.

Если говорить об изменениях, вызванных периодом самоизоляции, то мне кажется, что он положительно скажется на сцене. Многих артистов станет лучше слышно. Люди наконец занялись тем, что так долго откладывали: начали записывать миксы, писать музыку. Вот это их «потом,потом» наступило, и наконец пришло время заняться творчеством. Поэтому я надеюсь, что нас ждёт крупная волна молодых талантливых ребят, наконец выползших из своих нор на просторы интернета.

– Многие относятся ко всему, что связано с вечеринками, несерьезно. Мол, это не работа, а лишь пустая трата времени. На твой взгляд, насколько перспективна занятость в этой сфере?

– Для меня это хобби. Можно было бы относиться к этому более серьёзно, если бы у нас был для этого рынок. Я прекрасно понимаю, что я никогда не смогу зарабатывать на своих мероприятиях достаточно, чтобы себя обеспечивать. У нас нет такой большой аудитории. Жили бы мы хотя бы в миллионнике: я бы смог делать либо чаще, либо на больших площадках. И тогда бы я смог думать о перспективах открытия чего-то своего, например. Здесь – это хобби и подработка. Но в этом нет ничего плохого. Мне кажется, что человек, который чем-то увлекается, не ждёт от этого перспектив. Если человеку приносит удовольствие собирать марки, то он просто их собирает и наслаждается тем, что он делает.

Понятно, что в Москве этим можно заниматься очень долго. Но, как по мне, быть всегда востребованным и актуальным – безумно тяжело. Я работаю на свою аудиторию, я не знаю, чего хочет молодёжь. Артисты эти новые, тик токи… Я вообще ничего этого не знаю. Я знаю свою аудиторию, потому что у нас с ней общие интересы. Наши вечеринки заканчиваются в 4 ночи, потому что рано вставать. Потому что работа, дети, дача, огороды. Я знаю, что нужно этим людям, но как работать с молодёжью – нет.

Я думал переехать в Москву, но всё начинать с нуля в 29… Здесь уже слишком хорошо пущены корни. Там я этого и за 10 лет не наработаю. Сейчас если и переезжать, то за границу, за светлой старостью. Открыть свой барчик где-нибудь в Японии и аккуратненько прям двигаться. Не то что лечь где-то на пляже на Бали и умереть от старости под грибами, нет. Просто укрыться за границей от нашей реальности и наслаждаться спокойствием.

– Доволен ли ты тем, что тебе удалось реализовать?

– В целом – да, хоть я и очень самокритичен. Я всегда ищу не то, что хорошо получилось, а то, где можно было лучше. Поэтому, оглядываясь назад, я вижу много упущенных перспектив. Возможно, где-то я всё-таки упустил моменты, когда нужно было быть чуть смелее, но я всё равно очень доволен этим опытом. Это было очень тяжело, весело, страшно, ярко, интересно. Целая жизнь в этом была прожита. Всё, через что я прошёл, дало мне знания и навыки. Всё пригодилось мне в дальнейшем и продолжает до сих пор. И если бы была возможность сказать что-то себе двадцатилетнему – я бы не стал себя ни от чего предостерегать.

Кристина Масленникова