Андрей Рубанов - известный российский писатель - побывал во Владивостоке на первом фестивале «Литература Тихоокеанской России» и встретился с читателями. О начинающих писателях, особенностях Владивостока и любви к морю Андрей Рубанов рассказал в интервью корреспонденту РИА VladNews.

- Андрей, вы впервые во Владивостоке, скажите, успели уже что-то посмотреть, где-то побывать?

- Я уже посмотрел весь город. Какие-то достопримечательности оценил. В подводную лодку залез, на смотровой площадке побывал, на маяке, мосты посмотрел. Очень непривычно, что весь город стоит на сопках, но в этом есть какой-то кайф. Владивосток для меня романтическое место, я люблю океан. На Тихом океане я был только с другой стороны, в Калифорнии. Я люблю море, я сухопутный человек, и, как для всех сухопутных людей, для меня море - это чистая романтика. И я очень завидую людям, живущим у океана. Я вырос в Рязанской области, для меня море, корабли - это просто какая-то фантастика.

- Вас не узнают на улицах? Мне кажется, что в России люди не знают, как выглядят писатели, того же Сергея Лукьяненко вряд ли узнают на улице…

- И в этом нет ничего плохого, писатель - это не самая публичная профессия. Да и читателю вовсе не обязательно знать, как выглядит писатель. Писатель может стать узнаваемым, только если он сам этого захочет. Для того, чтобы люди знали, как ты выглядишь, нужно ходить и демонстрировать себя в телевизоре. Меня несколько раз узнавали в московском метро. Подходили люди, было очень приятно. Пусть это было несколько раз в жизни, но было. Люди, которые интересуются литературой, знают, как выглядят писатели, ну а людям, которые не читают, это и не нужно. Важно понимать, что быть узнаваемым - это не цель, цель в том, чтобы книги были хорошие.

- Получается, что современный писатель продает себя дважды. Он продает свои тексты читателю как писатель и продает зрителю лицо в телевизоре как публичная персона?

- Да, так и есть. Но опять же этим нужно заниматься, только если оно тебе близко. Вот я, например, никогда не хотел быть знаменитым. Мне не нравится быть на людях, это не мое. Я люблю писать книги. Но я знаю, что некоторые люди любят публичность, они накачивают себе славу через интернет-блоги, телевидение. Писателей на телевидение не зовут. Только в очень редких случаях. Отмечу, что у нас в стране литературой государство не занимается, нас не трогают, и это хорошо. Кино, например, государство финансирует, и там соответственно контроль, сроки, заказы.  В кино сильно развернуться не дадут, а вот мы ребята пусть и маленькие, но зато свободные. А это дорогого стоит.

- Как вы относитесь к российским писателям, которые пишут коммерческое низкосортное чтиво и при этом порочат жанровую литературу своим творчеством? Я имею в виду таких авторов, как Донцова.

- Дело в том, что в жанровой литературе есть свои корифеи, а есть люди, которые зарабатывают на творчестве деньги, но тем самым они убивают этот жанр и девальвируют его. Да, Дарью Донцову нельзя отнести к классикам детективного жанра. Я, признаюсь, никогда ее не читал. Как по мне - она просто очень скверно пишет. Важно понимать, что детективную литературу человек читает ради развлечения. А развлечение к искусству имеет слабое отношение, потому что искусство - это не только развлечение. Искусство - это то, что делается для души и для того, чтобы люди становились лучше - честнее, благороднее, чище. Зачастую, когда писатель работает в определенном жанре, это делается ради денег. В этом ничего плохого нет, но я, например, так не делаю и другим не советую.

- Всегда ли литература должна нести читателю благой смысл?

- В литературу необходимо в первую очередь вкладывать себя. Ты не садишься за книгу, если тебе нечего сказать. Когда накапливается внутри тебя некоторое содержание, ты его переносишь на бумагу, и получается книга. Иногда ты думаешь, что один смысл вкладываешь, а люди вообще по-другому твое произведение интерпретируют. Это очень сложный процесс. В этом деле, как правило, диктовать никому ничего не нужно. Все вот эти «месседжи» - это неправильно. Американцы по этому поводу говорят «если у тебя есть месседж, обратись в dhl». Увлекаться этим дидактизмом не нужно. Достаточно вложить немного эмоций. Я ценю, когда из текста идёт энергия, для меня это важнее всего остального. Но это трудно сделать.

 - Есть такая тенденция в современной России: человек, высказав свою точку зрения в интернете, будет найден и наказан. Насколько далеко должен зайти этот деспотизм, чтобы прогрессивные писатели сказали «Всё, с нас этого достаточно»?

- Христа распяли за слова. Слово - это поступок. Пусть государство само решает, за какие слова нас можно преследовать, за какие нет. Наверное, пропагандировать массовые убийства нельзя. Должны быть какие-то законы.

- А если завтра издадут закон, запрещающий Андрею Рубанову использовать букву «я» в своих произведениях?

- То я не буду исполнять такой закон. Понимаете, для писателя - чем хуже, тем лучше. Я не понимаю, как можно запретить человеку что-то говорить? Хуже этого только  тот случай, когда человеку нечего сказать, а он все равно говорит, и говорит при этом абсолютно бредовые вещи. Вот я бы лучше таких наказывал.

- Вы учите молодых российских писателей творить. Что самое главное в этом обучении? Чему первым делом должен научиться молодой писатель?

- Он должен избавиться от иллюзий относительно славы, богатства и понять, что это довольно тяжелая работа, кропотливый, низкооплачиваемый и достаточно неблагодарный труд.  А я в основном учу их ремесленным навыкам, тем вещам, которым можно научить. Научить писать нельзя, но можно научить правильно строить сюжет.

- Можете отметить какого-то ученика, фамилия которого в ближайшее время будет у всех на слуху?

- Могу, но не буду. Они у меня ребята молодые, начинающие.

- Некоторые писатели привязываются к региону, в котором живут, и пишут произведения с местной спецификой. Яркий пример этой литературы – владивостокский писатель Василий Авченко. Как вы относитесь к такого рода явлению?

- Произведение всегда пишется о человеке, не о регионе. В центре повествования всегда стоит человек. Его проблемы, переживания, а всё остальное - второстепенное. А если ты фиксируешься на регионе и его особенностях, то это этнография, а не литература. Вася начинал с краеведения, но теперь он это перерастает. Мы все ему желаем, чтобы он это перерос и двигался дальше.